Хозяйка Дома Риверсов

— Не надо, — возразила я. — По-моему, у вас сегодня работы будет полно.

Он встряхнул подаренный мною кошелек и ухмыльнулся.

— Сегодня у меня и так денек удачный. Наверное, лучший за всю жизнь! Храни вас Господь, госпожа моя!

— Пусть Он и вас хранит, — ответила я и, развернув коня, устремилась на юг.

Примерно через полчаса я услыхала резкие звуки труб и увидела на дороге клубы пыли: там явно шло войско. Я огляделась, ища, куда бы спрятаться, но вокруг раскинулись лишь открытые пустоши да бескрайние поля, а зеленые изгороди между ними явно были слишком низкими. Я направила свою лошадь в открытые ворота какого-то домика на краю поля, решив, что если это армия Йорка или присланное ей подкрепление, то я просто придержу коня и останусь в седле, держась с достоинством, как и подобает настоящей герцогине, — пусть себе едут мимо. К тому же, возможно, я смогу что-то выяснить у них о муже и сыне.

Когда отряд был уже в полумиле от меня, я различила впереди него королевский штандарт и поняла, что опасность мне пока не грозит. А чуть позже появились и король с королевой в окружении стражи.

— Жакетта! — воскликнула с неподдельной радостью Маргарита. — Слава Богу! Как хорошо, что мы встретились!

Она натянула поводья и свернула на обочину, пропуская войско вперед. В нем, по-моему, было несколько тысяч воинов.

— Слава Богу, ты здорова и невредима! — все повторяла королева. — Как хорошо! А вот король был так разгневан гибелью лорда Одли, что даже сам надумал выступить в поход и призвать йоркистов к ответу. — Она понизила голос. — К нему вдруг полностью вернулись рассудок и здравомыслие, и он заявил, что сам возглавит армию и отомстит за смерть лорда Одли, нашего истинного друга. По его словам, он никого больше прощать не намерен. Я так счастлива!

— Лорд Одли погиб? — спросила я, чувствуя, что начинаю дрожать при мысли о том, какой может оказаться ее следующая фраза. — А нет ли вестей о моем…

Тут человек, ехавший среди рыцарей, вдруг начал пробиваться сквозь их плотные ряды, а потом, подняв забрало, громко закричал:

— Это я, Жакетта! Дорогая моя, это же я!

У меня перехватило дыхание; впрочем, Ричарда трудно было узнать: все эти рыцари казались одинаково придавленными весом своих доспехов, а лица их были скрыты опущенными забралами. Подъехав ко мне, Ричард с грохотом спрыгнул с коня, отшвырнул в сторону шлем и заключил меня в объятия, прижимая к жесткой нагрудной пластине доспехов. Его колючие наручи впивались мне в спину, но я все равно льнула к нему, целовала и клялась, что люблю его по-прежнему.

— И Энтони тоже в безопасности, — сразу же сообщил он. — И муж нашей Элизабет тоже. Все мы целы и невредимы. Я же говорил тебе, что я везучий!

— Не смотри на меня! От меня, должно быть, жутко воняет, — промолвила я, вдруг вспомнив, где провела ночь, что платье мое и волосы в беспорядке, а все тело покрыто волдырями от укусов блох. — Мне за себя стыдно.

— Тебе вообще не следовало оставаться на ночь в этой деревне, — заметил он, с укором взглянув на королеву. — И приезжать туда вам обеим не следовало. И уж тем более не следовало бросать тебя там одну!

Маргарита весело улыбнулась и прощебетала:

— Ваш муж, Жакетта, был чрезвычайно зол на меня. Так зол, что даже отказывался со мной общаться. Но ведь теперь все хорошо, правда? Вы живы-здоровы и в безопасности.

— Да, теперь в безопасности, — согласилась я.

— Ладно, поехали! Поехали! — потребовала она и пояснила: — Мы преследуем этого предателя Солсбери. И не так уж сильно от него отстаем.

Дня два мы скакали без передышки, точно безумные. Столь активные действия совершенно пробудили короля и не только привели его в чувство, но и помогли ему вновь стать тем молодым мужчиной, который, как нам когда-то казалось, вполне способен управлять государством. Он мчался во главе своего войска, и Маргарита находилась с ним рядом; они действительно выглядели как муж и жена, как добрые друзья, как верные союзники. Погода стояла теплая — чудесная пора в конце лета, когда урожай с полей уже убран, и осталось лишь золотистое жнивье, по которому, петляя, носятся сотни зайцев. Вечером восходила луна урожая, такая огромная и яркая, что путь можно было продолжать до поздней ночи. Однажды мы остановились на ночлег прямо в поле, разбив палаточный лагерь, словно припозднившаяся компания охотников. К тому времени нам уже было известно, что йоркисты встречались в Вустере и в тамошнем соборе поклялись в верности королю, о чем и послали ему депешу с гонцом. Королева рвала и метала.

— Везите их депешу обратно! Мы уже видели, чего стоит их верность! — кричала она. — Они убили лорда Одли и лорда Дадли, они убили Эдмунда Бофора! Мы ни в какие переговоры с ними вступать не намерены!

— А мне кажется, можно было бы послать им общее прощение, — мягко возразил ей король; он жестом подозвал к себе епископа Солсберийского. — Публичное прощение; пусть знают: и они могут быть прощены!

Королева поджала губы и, качая головой, обратилась к епископу:

— Никаких посланий и никаких прощений!