Хозяйка дождей и ветра

— Полюбуйся, — мать обвиняюще ткнула пальцем в опустевшие стеллажи. — Это все ты начала!

— Угу, — буркнула я. — А ничего, что отец давно уже совершеннолетний? И вроде бы ты умирала полчаса назад, нет?

Мать поджала губы. Лучшая оборона — нападение, только вот кто из нас сейчас нападает?

— От тебя дождешься помощи!

— Почему нет, — пожала я плечами. — Если она действительно будет нужна. Тебе нужна помощь, мама. Только не та, о которой ты думаешь. Все эти перепады настроения, агрессия, слезы… — Я не была врачом, а она — да, и что если она избегала медицинского обследования, потому что догадывалась, какой может быть диагноз? — От нехватки витаминов до гормонального сбоя, тебе ли не знать?

— Ты меня еще в сумасшедший дом сдай! Вырастила неблагодарную!

— Если и так, то кого винить? — спокойно парировала я. — Только себя, мам. Где отец?

— Пошел журналы выкидывать! Как будто они мешали!

С матерью бесполезно было сейчас разговаривать, я развернулась и вышла в коридор, а потом и на лестничную площадку. Вскоре я услышала гудение лифта, створки разъехались, из лифта вышел отец и, увидев меня, протянул ко мне руки.

— Пап, ты как тут? — спросила я, уткнувшись к нему в плечо. — Ты знаешь… у меня появилась идея. Что если вам отправиться на несколько дней куда-нибудь в санаторий? Там мать смогут обследовать, хочет она или нет, это все входит в пакет и покрывается нашей страховкой.

Иных вариантов нет, этот замкнутый круг иначе не разорвать. Мать будет вымещать зло на отце — и вряд ли у нее это зло по натуре, нет, злой человек обычно ко всему равнодушный, ему плевать и на то, что у кого-то дочь не поступит в университет, и что кому-то жить негде. Со злыми людьми, кстати, намного легче, они и зло не причинят просто так, злые люди еще и ленивы… Их лучше всего не злить и не стоять у них на пути.

Я простилась с отцом, не задавая ему вопросов. Я выбрала из них двоих одного — интересно, а как случается, когда ребенок уже в том возрасте, что не ведется на «вот твоя мать — а вот твой отец — всю жизнь мне испортила или испортил». Я должна чувствовать себя виноватой? Я вывернула наизнанку классическую историю о разводе? Или как ребенок Элен, не нужен ни отцу, ни матери, хорошо что хоть бабушка есть? Или я как ребенок, поиграла и бросила игрушки, которые не подошли?

Логика мне орала: родители — взрослые люди. И ты взрослый человек, Регина… Лоя. Все придут к какому-то решению, никто дееспособности не лишен. И лучше в самом деле все это разрубить сейчас, пока не стало слишком поздно. Пока не стало больнее, чем есть. И мой выбор — осознанный, выбор того, с кем мне комфортнее, чья любовь не условна, чья благосклонность меня не душит, как обвившаяся змея.

Я даже спала неважно — что-то мне чудилось странное, словно монстры притаились во тьме. Лоя показывала мне мир, который я раньше не знала, а мне казалось, что в этом мире все настроены против меня. Лоя пыталась отвлечь меня, а я боялась улыбнуться ей после того, что я сделала.

Я должна была просто уйти — сразу, в первый же день, придумать какое угодно объяснение и не пытаться с грацией носорога заняться оформлением цветочной лавки.

С утра на работе меня обрадовал Джейсон — так, как он умел, хорошо хоть в этот раз не подкрался.

— Лоя, этот формат работы неприемлем. Я понимаю, что вам, может быть, так удобнее, но у нас полетели все алгоритмы. Делай что хочешь, меняй все обратно, но мы не можем осуществлять контроль в достаточной мере.

— Ты знал, что я все делаю за Элен, — вместо ответа сказала я, потому что для этого вопроса время пришло. — Как ты это выяснил?

— Если отвечу, вернешь все как было?

— Нет, — покачала головой я. — Это часть моей научной работы, участок экспериментальный, мы измеряем количество ошибок и отказов, нам нужно будет сравнить их с теми, что были раньше. Я ничего не буду менять, и эксперимент утвердил доктор Лоренс. Так как ты выяснил, что это была я?

Ох эта его улыбка. Кто-то нашел бы ее очаровательной, я же вспоминала выражение «крокодиловы слезы». И хотя я знала прекрасно, что крокодил над обедом не плачет, из песни слова не выкинешь — впечатление было то.

— Ты же при мне заходила под ее кодами. Думала, что я не смогу заглянуть тебе в телефон через плечо?

Все, что мы считаем загадкой и тайной, обычно объясняется проще некуда. Но меня не устраивал такой вариант и такой ответ.

— Значит, кто сейчас выполняет ее работу, ты узнать не можешь никак?

— А ты считаешь, что я бы… — он смутился. Я хмыкнула — все было понятно: «Я бы не написал на него тотчас докладную записку, и на тебя я не написал только лишь потому, что тебя я хотел опять получить в диссертационные негры»… — Допустим, что это не ты. Я не стал бы прикрывать этого… третьего. В отличие от тебя, он вообще не знает, что делает.

— Но не Элен, — рассеянно кивнула я. — Знаешь, тебе стоит присоединиться к моему проекту активнее, на стадии разработки, чтобы я понимала, какие действия на каком этапе контроля предпринимает твой отдел. У меня впереди сложная задача — орошение горных участков, сам понимаешь, к чему там приведет малейшая ошибка.