Хозяйка истории

Валера. Валерий Андреич. Лодочником был. Как же, черноглазый, веселый. Подкатывал.

Агент ЦРУ.

(Я тоже помню «Валеру», и очень хорошо. А еще лучше, думаю, «Валера» запомнил меня. — Мое примечание.)

………………………………………………………….

Шутки шутками, а похоже ТАМ что-то узнали.

— Вы тут, Елена Викторовна, бастовать собираетесь, а ведь вами кое-кто очень интересуется, у нас есть информация.

Занервничали.

Очень нежно расспрашивали. Да нет, я нигде и никому. Сами знаете.

— Мы вас любим, очень любим, имейте в виду — все, все, все…

К счастью, на расстоянии.

Близко — Подпругин. За всех.

………………………………………………………….

А ведь я бы даже от козла согласилась.

Козленочка.

………………………………………………………….

Скажи, Подпругин…

(А что сказать-то?.. «Скажи, Подпругин» — и вся запись. — Мое примечание.)

…………………………………………………………

Почти заграница.

Буду бродить по берегу моря… Под ногами янтарь…

(Приграничный город Балтийск, что в Калининградской области, — отсюда ближе всего до Брюсселя, до вожделенных секретов штаб-квартиры Организации Североатлантического договора — встретил нас, меня и ее, а также сопровождавших специалистов хотя и ненастной погодой, но все-таки по-своему гостеприимно, невзирая ничуть на инкогнито, определенно явленное всей нашей командой. Отведенные мне и Е. В. Ковалевой покои отличались изяществом. Во всем подразумевались и мера и вкус. Нас никто зря не тревожил. Стол был хорош. Погода… О ней мною сказано выше, она подкачала. Последняя декада октября была на дворе, но я вспоминаю те ночи и дни с вполне теплыми чувствами. — Мое примечание.

P. S. А ты? Почему ты лишь то замечаешь, ответь, что не стоит заметок?! — Постскриптум мой.)

………………………………………………………….

— Слушай, Подпругин, ты мне давно не рассказывал о своих женщинах. Было ли что-нибудь новенькое?

— А тебе интересно?

— Конечно. Ты мой муж.

И он стал рассказывать.

Простодушие — добродетель ли это?

Если да, Подпругин бывает ангелом.

(Мне нечего было скрывать[153]. — М. п.)

………………………………………………………….

Просила подарить щенка.

Нет, против.

Собаку надо выводить. Ему, не мне же — на поводке. Я сама как на поводке, только без намордника.

Тогда кошку. На кошку согласен. На кота. С условием, чтобы обязательно кастрировать.

Тебя бы самого кастрировать, муж.

(По-моему, неостроумно. — Мое примечание.)

………………………………………………………….

Во сне. Я испытала ЭТО во сне. Никогда у меня во сне ЭТОГО не было. Сама испугалась. Жуть, жуть…

Приснилось, что зарезала Подпругина кухонным ножом. Ткнула в живот. Неописуемое наслаждение.

Надо лечиться.

(Не хочу комментировать. — Мое примечание[154].)

Записи 1979 года

Ты меня любишь, Подпругин?

(Я? А ты и не знала? — Мое примечание.) Поливала цветы.

(Должно быть, столетник, других не припомню. — Мое примечание.)

В комнате сухо.

(Хорошо. Но зачем спрашивала?

Спрашивала-то зачем? — М. п.)

…………………………………………………………

Что случилось в Крыму? Вспоминай. Разберись с этой загадкой.

Виноваты розы во всем. Запах роз был как сироп. Розы в мае. Я едва не свихнулась.

Во Французском дворце — осетры — живые — в бассейне.

Гроздями спускаются ветви акации по камням.

На гору лезем, на Ай-Петри. Татарские сады — двумя ярусами, все в запустении. Продолговатые крымские яблоки, ешь не хочу. Каньон. С высоты море еще огромнее. А пароходики совсем крохотные. Видели змею.

Как я устала тогда! Зачем он меня туда потащил? Я за день сносила кеды. Порвала брюки. Ведь мы же лезли кратчайшим путем, так хотелось ему.

Почему я ему подчинялась во всем — почему? — и боялась его — его напористости, его нахрапистости? И он всю дорогу что-то бурчал, что-то мне объяснял, что-то втолковывал.

А я знаю, зачем он это придумал. Он хотел меня там изнасиловать, на вершине. Он глядел бы на море. Весь мир лежал бы под ним!

Я знаю, Подпругин!

Смешно. Не рассчитал силы. Мы доползли к вечеру. И что же видим? Очень смешно.

Стоит чебуречная. На площадке. Народ ест. Ест чебуреки.

С другой стороны горы, оказывается, есть дорога. Можно подъехать на машине.

Мне стало очень смешно.

Я его пожалела: он ужасно расстроился.

Сломанный кайф.

(Точка. Специально не прерывал комментариями, дал высказаться до конца. Непростой случай, и объяснения ему никакого не вижу, но хочу заверить клятвенно: здесь нет ни одного слова правды, ни одного! Потрясающе! Полный вымысел! От первой и до последней буквы! Не понимаю, зачем Е. В. Ковалева сочинила эту историю с, прямо скажем, душком. Я не ползал на эту дикую гору и даже не знаю, есть ли на ней, на горе, в действительности чебуречная. Может, кто-то другой? Но тогда зачем употреблять мою фамилию? Что это за странная шутка? О том, что происходило на самом деле, мною правдиво рассказано в соответствующих главах «Моих мемуаров» (читатель знает, о чем говорю). С кем ты лазила? С кем и когда? (Если б это был сон Е. В. Ковалевой, я бы многое отдал.) — Мое примечание.)

………………………………………………………….

Доросла. Сравнил с Королевым.

— При жизни ты, как и он, в тени, даже имя твое засекречено, но когда-нибудь, вот увидишь,