ХОЗЯЙКА КАРНАЭЛА

Ась? Я что-то в жизни упустила? Вроде Хранителей из людей-магов набирали (не считая четэри), или меня неверно информировали в начале знакомства? Если Арацельс полукровка, тогда понятно, почему он смог справиться со своей ночной сущностью в Срединном мире и не покалечил меня в тот раз. Да и его способности, проявившиеся во время испытаний, устроенных Лу на площадке для Аваргалы… Все сходится. Но если снежный блондин тоже из Высших, да еще и с огненным корагом слился во время ритуала Единения… хм. Это что ж за экспонат получился тогда? Два в одном? Одно из двух? Супер-гипер-мощное-чудище на службе у грымзы без лица? О-о! И он мой муж? Может, стоит поискать в этом милом лесу другого плана ягодки? Или грибочки там… поганочки. Чтоб и поужинать, и отравиться за раз. Ведь если Эра настроит первого Хранителя против меня - я труп.

Сердце защемило, в зажмуренных глазах замелькали красные пятна, а в висках испуганно застучало: "Только не он, только не он, только не…"

- Не демон! То есть не совсем демон, - слова Райса, как лавина, обрушились на меня, заглушив похожую на заклинание мысль, заезженной пластинкой трещавшую в голове.

Не совсем, значит? Уже легче.

- А кто тогда?

- Хранитель Равновесия, - после недолгой паузы все-таки ответил эйри.

- Не ты ли? - со свойственной ему бесцеремонностью осведомился Лу.

- А разве похож? - алый глаз мужчины превратился в темную щель, а от голоса, насквозь пропитанного злой насмешкой, пахнуло ноябрьской стужей.

- Да не очень, - пожал плечами перевертыш и, нагло ухмыльнувшись, предположил: - Разве что у художника руки не из того мессста росли.

- Представь себе: из того, - мужчина скривился, не глядя на нас. - У этих портретов удивительное сходство с оригиналами, - тихо добавил он и, переходя на шепот, сказал: - С давно почившими оригиналами.

- Сссмертные, - губы демона исказила циничная улыбка. Неприятная и отчего-то напряженная. - Эра, что ли, папашу Арацельса прикончила?

Теперь напряжение распространилось и на нас с Райсом. Он какое-то время молчал, глядя на смятый бутон, белым лоскутом застрявший в серебристо-зеленом мху. А я не сводила с него широко раскрытых глаз, ожидая продолжения истории. В памяти промелькнул недавний рассказ эйри о причинах, побудивших его много лет назад провести Аваргалу. Кусочки информации постепенно стыковались, но бесчисленные пробелы не давали составить мозаику. Я хотела узнать больше, перевертыш - тоже, и Райсу ничего не оставалось, как поведать нам о судьбе родителей Арацельса.

Раз уж заикнулся, назад дороги нет. Вернее, все пути к отступлению искусно перекрыл сгорающий от любопытства Лу, который, как выяснилось, понятия не имел о медальоне. За столько-то лет совместного существования? Хм… Доверие в демонических семьях, похоже, не занимает лидирующие позиции. И почему меня это не удивляет?

Голос рассказчика звучал сухо и как-то… монотонно, что ли: без всплесков эмоций, без особого выражения или надрыва. Пальцы его теребили несчастный цветок, то сминая, то разглаживая тонкие лепестки, а кроваво-красный взор так ни разу за время рассказа и не пересекся с нашими. Я же слушала и представляла, как это было… словно наяву. Мои мысли помимо воли унеслись далеко от проблем насущных, я даже про Каму умудрилась забыть, увлеченная грустной сказкой о чужой любви и не сбывшихся мечтах.

- Ее звали Нелл, она была младшей дочерью богатого торговца… - говорил Райс, а мое воображение рисовало образ хрупкой блондинки с пепельно-белыми волосами и улыбкой, достойной богини. Как на портрете. Только в красках и движениях. А фантазия, надо заметить, у меня бурная и ооочень эмоциональная… в противовес тону эйри.

Итак… ее звали Нелл. Где и когда это нежное создание умудрилось познакомиться с Ардом, который уже больше сотни лет был третьим Хранителем Равновесия, история умалчивала. То есть об этом умолчал рассказчик, сославшись на то, что его покойный друг и сослуживец никогда не распространялся о таких подробностях из своей личной жизни. Он вообще никому и ничего не говорил о ней. Просто раз в год исчезал на сутки в первом мире и возвращался с улыбкой счастливого безумца, которая не сходила с его лица неделями. А потом начинались месяцы тоскливого ожидания и работы. Ею он готов был заниматься все дни напролет, будто искал в бесконечных заданиях и тренировках спасения от гнетущего чувства ожидания. Любому было понятно, что мужчина влюблен. И это не минутный всплеск безудержной страсти, не временное увлечение, а та самая настоящая любовь, которая не угасает со временем, не забывается в разлуке и ни на миг не отпускает тех, кто попал в ее крепкие сети.