Хозяйка «Логова»

— Сато? Нет, он не мог! Хр-р-ранитель… — неожиданно прорычал Гаррат, бросил ложку на стол и вмазал кулаком в стену. Мгновение, и от его удара по каменной кладке пошли трещины, а он их и не заметил. Пробормотал, прежде чем вылететь за двери: — Инваго это не понравится, ох как он будет против…

— Против чего? Асд!

— Ешь, я сейчас.

Он вернулся через пять минут, и отнюдь не для того, чтобы хоть что-то объяснить, а чтобы поцеловать в лоб и, прихватив бочонок, вместе с парнями отбыть в неизвестном направлении.

Глава 9

После одной недели, насыщенной поездками в почтовое отделение, и одной ночи, полной событий, в «Логове» стало невероятно тихо, а на заставе снежно. Сугробы выросли не меньше, чем в Заснеженном, а может, и больше. Сквозь такие не то что нелюди, даже страшные черные посылки не проходили. А потому погруженная в работу по закройке и шитью новых наборов белого постельного белья, а также скатертей и штор, я все реже думала о знакомых мне нелюдях и двойном совпадении писем Таллика с реальностью. Даже о голосе из сна забыла, ну или ради собственного спокойствия постаралась не вспоминать. Куда больше меня занимал вопрос о хранителе или хранительнице рода Дори, духе, по собственной инициативе отправлявшем мне письма потеряшки. Меня радовало будущее недовольство Инваго и в то же время пугало, ведь письма отсылались не просто так, а с умыслом.

Но, памятуя о том, что зима у нас лютая и застава ныне — местность непроходимая, я радовалась затишью, как дитя. Строила с Тимкой снежные городки, лепила снеговиков и иногда даже играла в снежки. Помощницы в этих развлечениях участия не принимали, ждали, когда Тороп предложит лошадей размять, запряжет их в сани и погонит по плато меж склонов, где меньше снега намело. Я с ними не каталась. Как ни странно, но предчувствие неприятностей довлело надо мной в эти две недели и заставляло дожидаться домочадцев и девчат в харчевне. И только благодаря этому я стала свидетельницей «чуда», а именно появления огромной посылки во дворе моего уютного детища. Произошло все очень тихо и быстро. Просто снежный городок, любовно слепленный вчера, вдруг растаял в огромной черной дыре, откуда на поверхность выплыл внушительных размеров ящик, а затем и сердитый Орвис Тикелл с письмом в руке. Начальник почтового отделения, красный не то от злости, не то от смущения, был облачен в одно лишь полотенце и пару-тройку дубовых листиков, прилипших к груди.

Не веря глазам своим и хорошенько потерев их, я принюхалась к чаю. Он пах как обычно, выглядел как обычно, но галлюцинации создавал превосходные.

— Тора! Разорви ее на куски… — приправленный руганью громкий зов оторвал меня от осмотра чаинок. — Хоть кто-то есть в этом бесовом «Логове»?! — Мужчина потер грудь, поправил полотенце и еще громче позвал: — Волчица…

А в следующий миг он поперхнулся моим прозвищем от прилетевшего в грудь огромного снежка, а затем от второго и третьего. Тут уж самое время окончательно увериться, что это лишь видение, но опрокинутый на спину Тикелл резво вскочил и, потрясая письмом в руке, заголосил уже почтительнее:

— Торика ЭлЛорвил Дори! У меня для вас письмо… Заберите срочно!

— Не кажется… Дори, чтоб тебя… вместе с хранителем! — прихватив в прихожей старый тулуп Торопа, я не вышла во двор, а выскочила. — Бегу!

— Наконец-то, не прошло и полгода…

В этот раз я увидела, откуда на беду уважаемого жителя заставы прилетел снежный ком. От Тимошкиного снеговика. До того была голова и руки, а теперь вот грудина. Она сбила несчастного с ног.

— Да чтоб я еще раз… хоть за кого-то поручился!..

Добежав до раздетого посланника, удивленно остановилась. Вот так новость! Что же это получается, он заложник долга? Тулуп выпал из моих рук, а Тикелл, аккуратно поднимаясь на четвереньки, все бухтит:

— Еще раз пришел на помощь, а в конце душу свою демоняке задолжал… Да ни за что боле! — Выпрямился, полотенце на себе сильнее запахнул и, протянув мне конверт, раздраженно бросил: — Держите, Волчица.

С опозданием понял, что ляпнул, голову в плечи втянул и с опаской покосился на посылку. А в ответ ничего, тишина. Тут уж начальник почтового отделения распрямился, грозно глянул на меня и решительно потребовал:

— И на будущее… Да скажите вы хахалю своему, чтоб до конца зимы ничего не присылал!

В отличие от него, я увидела, как в воздух поднялась последняя часть снеговика, и медленно поплыла в сторону разгневанного Тикелла.

— Не надо, — сказала я твердо, но меня не услышали ни там, ни тут. Один продолжил движение, а второй — возмущение.

— Что не надо?! Тора, вы меня хоть слышали? — Начальник, разжалованный до роли почтальона, просто-таки захлебывался гневом. — Попросите, говорю, мужика своего, чтоб с посылками не докучал. Скажите — невмоготу за ними по заставе мотаться, чтоб он меня… вас не гонял!

— Хватит! — оборвала его на полуслове, дернула гневливого на себя и правую руку выпростала в сторону стремительно летящего кома. Яркая вспышка над кольцом Дори разорвала снежок на куски, и нас с Тикеллом снегом не сшибло, а засыпало.