Хозяйка неблагого двора

Он обернулся и громко свистнул. Тут же с разных сторон болота стали выплывать кикиморы и болотнянки, неся в перепончатых лапах разную болотную снедь. В считанные минуты высохшая разлапистая коряга превратилась в богато накрытый стол.

– Ну, за знакомство! – торжественно провозгласил болотник и опрокинул рюмку залпом.

– Ух! Хорош первак! – засипел он и наколол на вилку жареный мухомор.

Шнырь молча поднял лафитник и выпив залпом, занюхал своим рукавом.

– Ну вы, мамзель, могёте! – восхитился Петрусий и тут же налил по второй, заводя светский разговор с прекрасной Фифи.

Примерно через час спонтанного застолья хозяин болот уже прилично окосел и почти дошел до нужной кондиции. Однако тот, кто по задумке должен был его аккуратно допросить находился в едва ли лучшем состоянии. Хоть и последние несколько рюмок не пил, а ловко выливал через плечо.

– Как вам тут поживается, Петрусий? – издалека начала Фифи, слегка заикаясь – не скучно ли на болотах целыми днями сидеть?

– Теперича скучно, – закручинился тот, – раньше-то столько народу в лесу, бывало, цельными днями туды-сюды ходють! Пужаешь их, пужаешь, дух перевести некогда. А тяпер чего? Нихто носу не кажить! Сидишь тут сиднем! Вода в болоте гниеть, и ты вместе с ней!

– А почему же так вышло? – участливо спросила «красавица».

– Мамзель! Енто тайна великая! – важно ответил болотник, – ну не могу я вам ее раскрыть! Хоть резайте меня тута!

– Ой, ну это же мне, а не кому-нибудь! Я никому не расскажу, честно-честно, – кокетливо заверил Шнырь и для убедительности стрельнул глазками из-за веера.

– Эх, мамзель Фифи! На что вы меня подбиваете? – вздохнул хухлик и лукаво добавил, – так и быть, готов сдаться за поцелуй красавицы!

Чертяка в ответ лишь многозначительно повел плечами и за трепещущими страусиными перьями послышался странный неприличный звук, до боли напоминающий отрыжку.

Я внутренне поморщилась, похоже веер после этого свидания придется выбросить.

Водяной, очевидно, расценил это как знак согласия, потому что похотливо улыбнулся и начал рассказ:

– Ну слухайте. Лес ентот завсегда духами славен был. Много нас тута разных, но усе мы между собой ладно уживались. А недавеча, появилась у наших краях старая ведьма и объявила себя хозяйкой ентого леса. Ну мы усе ясно дело взбеленилися, будут еще всякие пришлые старухи тута свои порядки наводить да духами командовать! Да только ведьма та оказалася не простая. Рог у ней волшебный есть. Ежели подуть у него, так тута же на зов явится тысячное войско нежити, верхом на оленях черных да с гончими безголовыми. И что она им не прикажет, усе выполняють. Мы-то, конечно, не раз с ними билися, да только без толку усе это. Нельзя одолеть того, кто мертвый давно. Много наших полегло, пока не смирилися мы с новыми порядками. А ведьма, как хозяйкой леса стала, так и людей сюда ходить отвадила. Вот и сидим теперь тута, усеми позабытые…

– А где же эта ведьма живет? – заинтересованно спросила Фифи.

– На что вам, мамзель? Не вздумайте ее шукать! – предупредил хухлик.

– Ну что вы, Петрусий, и в мыслях такого не было, – заверила Фифи, – просто хочу знать, где не следует гулять, чтобы случайно ее не встретить…

– У темном лесу вообще красавицам гулять не следует! – возразил болотник, но все-таки добавил, – где живет старуха, не знаю, но кикиморы говорили, что часто ее у Морионовых пещер видали.

И пока чертяка задумчиво переваривал информацию, водяной игриво ущипнул его за попу и счастливо возвестил:

– А теперь мамзель, давайте целоваться! – и сложив свои мясистые губы куриным огузком, потянулся к Шнырю.

– Петрусий! – взвился тот, – я забыла вам сказать, я же беременная!

– Так ты ж только что брагу лакала як верблюд! – от удивления хухлик даже перешел с дамой на «ты».

– Это мне врач прописал, – тут же нашлась Фифи, – пить побольше и курить как паровоз!

– Зачем это? – не понял болотник.

– А чтоб подольше не рожать, – со знанием дела пояснил Шнырь, – ребенку там хорошо – тепло, хмельно и дымно. Чего вылазить-то…

Болотник на минуту задумался, а потом махнул рукой и припечатал:

– Да ничего, я не брезгливый! – и протянув перепончатые руки, позвал, – иди ко мне, моя конфэточка!

– Петрусий, уберите руки! Сладкое портит фигуру! – верещал Шнырь, отклоняясь все больше назад.

– Люблю баб с характером! – любовно протянул водяной и кинулся вперед, хватая в охапку хрупкую Фифи.

Чертяка, ожидаемо, не смог удержать и себя и упитанного ухажера, а потому моментально завалился за бревно. Несколько мгновений слышалась непонятная возня. Я даже встала, готовая по первому зову бросится на защиту чести своего фамильяра. А потом раздался изумленный голос Петрусия:

– Фифи, а что это у вас такие волосатые ноги?

– Так, зима скоро, Петрусий, утепляюсь, – ответил Шнырь.

– А почему у вас под шляпкой рога торчат? – продолжал допрос водяной.

– Это я замуж за одного барона вышла, так у меня рога изобилия выросли, – пояснила кокетка.

– А почему у вас зубы такие редкие и острые? – опасливо тихо уточнил налетчик.

– А это, чтобы кровь случайных ухажеров пить! – зловещим голосом выкрикнул Шнырь.