Хозяйка старого дома

— Тогда слушайте. Давно дело было, уж пару веков назад. Прислуживала в этом доме девка из крепостных. Симпатичная такая, все при ней. Вот хозяин на нее глаз и положил. А она и не против была, потому что работа ее постепенно свелась к одному — хозяина радовать. Он ей за это платья, побрякушки дарил и уже к ней служанку приставил. Конечно, семью его это не особо радовало, он все-таки княжеских кровей был, но терпели. Мол, надо же холостому мужику, для здоровья, значит. А девка, говорят, тоже непростая была. В деревне ее с детства в ведьмовстве подозревали. Дурной глаз у нее был. Так что может она и сама приворожила хозяина. Потому что, когда тот все-таки женился под давлением семьи и был вынужден отправить любовницу из дома, все плохо кончилось. Молодая жена не прожила с ним и полугода: заболела и умерла.

— Может, она ее просто траванула? — хмуро предположил Витя.

— Нет, я ж говорю: не было ее к тому времени в доме, в деревню вернулась. Где этому факту, кстати, никто тоже не обрадовался. Люди надеялись, что после смерти жены князь вернет любовницу обратно, к себе, но не сложилось: он уехал в Европу, а Настя так и осталась в деревне. И видать, что-то там тоже неладно складывалось, потому что ополчились местные против Насти. Нашлись те, кто расшатал народ на тему ведьмовства, вот они девку и утопили.

— В смысле, заставили пройти испытание водой? — уточнила Юля.

Незнакомец кивнул, продолжая смотреть в огонь. От этого его рассказ почему-то звучал особенно жутко.

— Вот бы хоть одна из таких девчонок и правда оказалась ведьмой, — хмыкнула Ира, потягивая пиво. — Устроила бы уродам, что ее топили, веселенькое светопреставление.

— Настя, вполне вероятно, и правда была ведьмой, — заметил незнакомец, — только защитить себя не смогла. А все потому, что был у нее с князем уговор, еще когда она в его доме жила: никогда не писать ее портретов. Князь нарушил его, когда собрался жениться. Захотел, чтобы Настя хотя бы так осталась в его доме, и заказал ее портрет художнику, который какое-то время гостил у него, наблюдал за ней и писал портрет по памяти, поскольку Настя ни за что не стала бы позировать. Все это князь провернул в тайне от нее, но считается, что этот портрет оттянул часть ее сил на себя, сделав Настю слабее, потому она и не смогла постоять за себя.

— Вот козел, — огорченно выдохнула Мотя.

— И что было дальше? — поинтересовалась Юля.

Незнакомец наконец оторвался от созерцания огня и посмотрел прямо ей в глаза, отчего у нее по спине пробежал холодок, за которым последовали колючие мурашки.

— Князь вернулся, узнал о случившемся и был безутешен. Повесил портрет Насти, который до того хранил в укромном месте, в своей спальне. Говорят, подолгу сидел и просто смотрел на него. Иногда слышали, как он с ним разговаривает. Однажды утром князя нашли у портрета мертвым. Его рот и легкие были полны воды, словно он утонул прямо посреди комнаты.

— Это что, Настька к нему пришла и отомстила? — уточнил Макс одновременно и насмешливо, и напряженно.

Незнакомец выбросил окурок в костер и пожал плечами.

— Так говорят. Говорят, она до сих пор где-то здесь. Семья князя пыталась избавиться от портрета: его и жгли, и топили, и выбрасывали. Да только он каждый раз возвращался в дом, а вместе с ним возвращалась и Настя: постоянно кто-то слышал звук ее шагов. Такой, знаете, когда мокрыми босыми ногами по полу топают. Некоторые видели фигуру женскую на фоне окон или просто тень на стене. Говорят, иногда она тихонько пела. Тогда мать князя велела спрятать портрет в потайной комнате, повесить его лицевой стороной к стене и запереть комнату навсегда. После этого Настю на какое-то время перестали видеть. А потом на полу стали появляться мокрые следы. И до сих пор появляются.

— Ой, да можно подумать, — скептически проворчал Витя. — Этот дом с тех пор уже чьим только ни был, и что в нем только ни находилось. Все разрушено, часть стен обвалилась. Здесь только пожаров случилось штуки три. Ни портрет, ни тайная комната не уцелели бы.

— Говорят, она где-то в подвале, — меланхолично пожал плечами мужчина. — Тот почти не пострадал ни от времени, ни от пожаров. Портрет, по всей видимости, тоже несколько раз находили, потому что стали поговаривать, что ему можно задать вопрос. Погадать на будущее, так сказать. Главное — не переворачивать. Мол, если перевернуть и посмотреть, Настя освободится. И никому от этого добра не будет.

В зале повисла тишина, которую вновь прерывал только треск огня. Собравшиеся вокруг него переглядывались, сохраняя невозмутимые выражения лиц, как будто хотели сначала посмотреть, как другие реагируют на историю, верят ли.

— Откуда ты все это знаешь? — наконец нарушила тишину Ира, снова игриво покосившись на незнакомца.

Тот только еще раз пожал плечами.

— Я местный. У нас тут все знают эту историю. А вы городские, надо думать? Раз первый раз слышите.