Хозяйка замка Ёдо

После победы Иэясу при Сэкигахаре уже никто не просил аудиенции у Тяти и Хидэёри. Многие, разумеется, старались держаться подальше от наследника тайко из страха попасть в немилость к Иэясу, но всё-таки прекращение визитов главным образом свидетельствовало о том, что восстание было подавлено на совесть и большинство сторонников Хидэёри истреблены. В те мрачные дни лишь одна-единственная новость пролилась бальзамом на скорбящее сердце Тяти: Такацугу получил от Иэясу землю в Васаке с доходом в девяносто две тысячи коку риса. Это было значительное повышение — в Оцу его доход составлял всего шестьдесят тысяч. Такацугу, конечно, капитулировал под напором западных войск, но лепту свою в победу Иэясу тем не менее внёс: перед решающей битвой при Сэкигахаре он оттянул на себя часть воинских сил из осакского лагеря, пожертвовав собственным замком, и помешал им успеть на выручку товарищам. Иэясу не обошёл своим вниманием эту услугу, и в итоге Такацугу не только не был наказан за бегство с поля боя, но и удостоился награды за благонамеренность.

А ведь если бы он продержался в осаде всего на день или два больше, его слава гремела бы сейчас по всей стране… Впрочем, в этом и заключалась его извечная беда: Такацугу Кёгоку всегда был поверженным героем.

«Как же всё это похоже на Такацугу, — думала Тятя. — Его внезапный переход на сторону Токугава, опасность, которой он тем самым подверг себя, оказавшись под ударом осакской армии, доблесть, проявленная в начале осады, решимость сражаться до конца и неожиданное бегство, стыд, который погнал его на гору Коя, желание смыть позор, удалившись от мира в монастырь, милость, проявленная вдруг Иэясу, и бессовестное возвращение, а в конце награда — новое княжество и девяносто две тысячи коку годового дохода…»

Она не простила ни Такацугу, ни Охацу предательство Хидэёри, союз с Иэясу и запретила себе вспоминать о них, но всякий раз, когда разум упрямо возвращался к этой теме, в сердце вопреки её воле безудержно закипал гнев.

В шестую луну следующего, 6-го года Кэйтё[117] дама Кёгоку, принявшая монашество, нанесла Тяте визит. Она считала, что её брат покрыл себя позором, примкнув к лагерю Токугава. Рассказала Тяте, что, когда начался штурм, она находилась в главной башне замка Оцу. Осак-ские воины, осадившие замок Такацугу, пошли на приступ, завязался кровавый бой, вдруг ударили пушки, и башня содрогнулась, а она, Тасуко, потеряла сознание.

Представляю, что вам пришлось вытерпеть, — посочувствовала Тятя.

В жизни нужно мириться с неизбежным, да и потом мои страдания — ничто по сравнению с теми, которые терзают дух покойного тайко. Он смотрит на нас и не находит себе покоя. Как печален подлунный мир… — Дама Кёгоку покачала головой с искренним отвращением.

В гости к Тяте она наведалась с определённой целью: хотела попросить кузину выхлопотать для неё резиденцию в Киото. В свете последних событий она побрезговала обращаться за помощью к брату, зато, перед тем как отправиться к Тяте, заручилась поддержкой Госпожи из Северных покоев, вдовы тайко, которая в ту пору обосновалась в столице. При жизни Хидэёси дама Кёгоку люто ненавидела его законную супругу, но после его смерти это чувство притупилось, две женщины поладили друг с другом, и теперь Тасуко связывали с Госпожой из Северных покоев отношения почти такие же тёплые, как с Тятей.

Тятя передала просьбу кузины Кацумото Катагири, чиновнику, который занимал в Осакском замке пост смотрителя женских покоев, и спустя месяц получила от Тасуко благодарственное письмо: ей отвели келью в киотоском монастыре Сэйдо-ин.

Вскоре после визита дамы Кёгоку Тятя прослышала о том, что Омаа вышла замуж за столичного вельможу, дайнагона[118] Мадэнокодзи. Чего ещё было ожидать от дамы Каги! Конечно же она забыла тайко, начала новую жизнь и теперь блистает в роли супруги знаменитого придворного сановника, о чьей красоте и величественной осанке слагают легенды!

Кровь ещё дымилась на поле брани при Сэкигахаре, когда Иэясу решительно взял бразды правления страной в свои руки. До этого он ещё как-то соблюдал формальности и внешние приличия — каждый раз перед оглашением важного решения просил аудиенции у Хидэёри и делал вид, что совещается с ним, теперь же он словно и забыл о существовании наследника тайко. Тятя и её сын отныне не принимались в расчёт, все относились к ним как в меру строптивым нахлебникам, живущим за счёт Иэясу в его Осакском замке.

Сам Иэясу курсировал между Фусими и Эдо, где находилась его официальная резиденция, а в Осаке показывался крайне редко. Тем не менее от его пронзительного взгляда, способного, казалось бы, проникать сквозь стены, ничего не укрывалось, он знал обо всём, что происходило в Осаке. Формально хозяином замка считался Хидэёри, но фактически замок ему не принадлежал.