Хозяин

– Это все? – удивилась она, и между двумя короткими словами я отчетливо уловил мысль: «Какого рожна приходил?!». Но, как сказал один знакомый следак, мысль – существо эфемерное, его к делу не подошьешь и в стакан не набулькаешь. Поэтому я отреагировал только на произнесенное вслух:

– Все. Она поправится?

– Голова не пострадала – так, пара ссадин. А опорно-двигательный аппарат восстановится… Со временем. Возможно, через полгода уже танцевать будет.

– Вот и славно, – я кивнул сам себе и пошел к выходу. Медичка за моей спиной тяжело вздохнула. Я обернулся и с удивлением заметил, как она вытирает что-то пальцем под левой линзой. А бог ее знает, внезапно подумал я. Может, внутри она добрый и ранимый человек. И даже работа в медицине не сделал ее циничной, Раз вот – даже, кажется, слезу пустила. А то, что снаружи не получилась – так это случается. Обидно, конечно. Особенно, наверное, для женщины. Но главное – внутри человеком оставаться. Как в том анекдоте – Наденька Крупская тоже красавицей не была, ан вон какого парня себе отхватила! Вот и мне захотелось сказать медичке какую-нибудь банальность. Вроде того, что все равно найдется человек, который разглядит, какая она внутри. Так что пусть ждет. Главное – про макияж и прически не забывает.

Но я одернул себя. Я на войну иду, а не на вечер поэтов Серебряного века. А мужику, который идет на войну, нельзя раскисать. Вот так.

И, покинув реанимационное отделение, я побежал вниз.

Медсестра на первом этаже пребывала на боевом посту. Видимо, одного просочившегося непрошенного гостя, то есть меня, с нее хватило. Больше она таких безобразий допускать не собиралась. Сидела за стойкой и караулила вход.

Я думал получить от нее пару ласковых в спину, но она всего лишь спросила:

– Ну и как? Пропустили вас?

– Да, – откликнулся я. – Сказали – если что, заходить, не стесняться.

– А девушка как?

– Через полгода танцевать будет, – и я вышел на улицу. Пустой треп в мои планы не входил. К тому же времени и так было потрачено довольно много.

Ян и Комик терпеливо скучали в ожидании меня. Вернее, скучал Ян. А Комик снова вытащил пистолет и влюбленно изучал его с разных сторон. Интересно – с женой он так же нянькается? Если да, то она с него пылинки сдувать должна, даром, что парнишка ведет себя порой, как идиот.

– Ну, и что с ней? – поинтересовался Литовец, когда я поместил свою тушку на сиденье рядом с Комиком.

– Через полгода танцевать будет.

– А она умеет? – он завел машину и направил ее прочь от больницы.

– Придется научиться, – я пожал плечами. – Доктор сказал – будет, а с докторами спорить нельзя.

– Понятно… Слушай, а все-таки – зачем тебе это надо было?

– Не знаю, – сказал я.

– Суки, – сказал Комик, почти ласково пялясь на пистолет.

– Слушай, он меня достал уже, – вздохнул Ян. – Где он столько сук видел?

– Не знаю. Может, кинологом раньше работал? Сукам вязки устраивал, они его за это покусали. Он тебе ничего не рассказывал?

– Не рассказывал. Но на сук злой, как черт. Куда теперь ехать?

– Не знаю.

– Зашибись! – он нервно обернулся и уставился на меня. Даже его прибалтийские нервы расшатались от долгого пребывания в обществе Комика. Хотя – чему удивляться? – А ты вообще что-нибудь знаешь?

– Хотел бы узнать. Ты на дорогу смотри. Баранку держишь, а не девку мацаешь. Нужна информация, Ян. Информация нужна.

Я задумался. Действительно, просто приехать и попытаться взять штурмом особняк, как я это сделал днем, нельзя. Даже при том, что нас теперь трое и мы при пистолетах. Во-первых, Кар наверняка предусмотрел такой вариант и нас там уже ждут. А во-вторых, и мой дневной поход был чистой воды безумием. Утешало одно – я совершил его в порыве чувств, вызванных кончиной друга, а во второй раз сумел сдержать себя. Сейчас случился третий раз, и я рассуждал еще более хладнокровно, чем во второй.

Нужен был кто-то, располагающий дополнительной информацией о Каре. Знал бы – прихватил с собой кого-нибудь из четверки Желтого. Впрочем… Я повернулся к Комику:

– Где Бэк мог спрятать человека?

Комик, витавший вместе со своим пистолетом где-то в заоблачных высотах, среди сук, которых надо привалить, вопроса явно не ожидал. Он тупо уставился на меня и спросил:

– Какого человека?

– Гомо, – пояснил я. – Сапиенса. Человека разумного. Две руки, две ноги. Голова, головка. Кличка – Жеребец.

– Жеребец? – икнул Комик.

– Это кличка, – напомнил я. – Думай.

– Дома, наверное, – он пожал плечами.

– Да не дома! Я сказал – спрятать, значит, так, чтобы не нашли! Еще думай.

– В гараже?

– У Бэка не было гаража! – разозлился я. – Собери мозги в кучу!

– Может, на даче?

– Это ближе к телу, – я с облегчением вздохнул. – А ты знаешь, где она?

– Конечно. Мы по осени оттуда картошку возили.

Про картошку, конечно, важная информация. Но мне больше понравилась второстепенная – о том, что Комик знает, куда ехать.

– Чудненько! – я хлопнул Яна по плечу: – Едем к Бэку на дачу, – и, обернувшись к Комику, скомандовал: – Дорогу показывай!

12