Хозяин

– Дьявол! – выругался Кар, и голос его прозвучал глухо.

А потом он исчез и некоторое время отсутствовал. Когда появился снова, то в руке вместо «Нагана» сжимал чью-то «Беретту». К этому моменту я уже слегка справился с навязчивым туманом и даже попробовал приподнять голову. Та приподнялась.

Заметив, что мне стало немного лучше, Кар сделал шаг назад и приглашающе поманил рукой.

– Вставай, – позвал он.

Я принял сидячее положение и осторожно помотал головой. Туман рассеивался быстро, зато гул не прекращался вовсе.

– Да у меня контузия! – сообразил я и подивился собственному голосу, который звучал из далекого-далекого далека. – Пора завязывать с таким образом жизни.

– А вот сейчас и завяжем, – заверил меня Кар. – Ты поднимайся. Такой крутой чувак, как ты, должен умереть стоя.

Я медленно поднялся на ноги и прислушался ко внутренним ощущениям. Оказалось, сносно. Падать обратно тело не собиралось. Я постепенно обретал над ним контроль.

– Контузия – это не смертельно, Кар! – поделился я своей радостью. – Так что – зачем мне умирать стоя? Зачем мне вообще умирать?

Вместо ответа он выстрелил. Чтобы, значит, у меня глупых вопросов больше не возникало. На мое счастье, целился… Да никуда не целился. А раз никуда не целился, то никуда и не попал. Но расстраиваться не стал, полагая, что результат достигнут и теперь я призадумаюсь. Если честно, при этом почти не ошибался. Я действительно призадумался. Хотя бы о том, что неплохо бы придержать язык и вообще вести себя осторожнее. Глядишь, на чем-нибудь и подловлю дядьку. Ведь пока он меня убивать не собирается. Хотел бы – давно пристрелил. Между прочим, попытка выстрелить из «нагана» в этом смысле тоже не показательна. Она могла быть таким же актом запугивания, как и нынешний выстрел. Я-то в тот момент пребывал в тумане и не мог сказать наверняка, что он имел в виду.

– Придется, фрайер, придется, – он, кажется, тоже обрел контроль над собой. Невменяемость и тяга к неадекватным поступкам исчезли, и Кар снова был не прочь поговорить. А это дело ему нравилось, я еще в городском доме приметил. И решил – почему нет? Там за разговорами расслабился я, и он воспользовался этим. Здесь, на летней даче, постараться использовать его метод нужно мне. Так что будем говорить, Кар! Будем. – Я тебя сильно зауважал, – продолжал между тем изливаться он. – Но ты не с тем человеком связался, не в ту историю влез. Если я тебя живым оставлю, меня братва неправильно поймет.

– Значит, в этой части я был прав, – не без удовлетворения заметил я. – Престиж превыше всего. А в твою историю я не влезал, между прочим. Она сама меня засосала.

– Да это неважно, фрайер, – поморщился он. – Ты мне такую кучу проблем наделал, что это уже не важно. Ты вокруг оглянись. На моей территории столько трупов, что менты с меня с живого не слезут, и никакие мои подвязки наверху не помогут. А это что значит? Это значит, что мне нужно срочно делать ноги из города. А я здесь слишком вкусно жил, чтобы принимать это спокойно. Нож при тебе?

– В кармане, – я не видел причин скрывать это.

– Хорошо, – кивнул он. – А то я переживал, что совсем без бабок сваливать придется.

Я внимательно следил за ним. Глаз не спускал, выжидая момент, когда можно будет перехватить инициативу. Сзади, за поясом брюк, у меня все еще имелась «Беретта», и Кар о ней, судя по всему, не догадывался. Правда, в «Беретте» было всего три патрона, но ему хватит. Проблема заключалась в том, чтобы успеть ее выхватить. Но мой визави никак не желал совершать ту же ошибку, какую сделал недавно я – он не отводил ствола в сторону. Держал, направив мне грудь, и рука его при этом не дрожала. Оставалось одно – поддерживать непринужденную беседу и надеяться, что оплошность с его стороны все-таки случится.

– Ради интереса, – сказал я. – Сколько же в том сейфе бабла? Неужели такая сумма, из-за которой можно целый город на уши ставить? Или у тебя там еще что-нибудь припрятано? Анонимки на братву, а?

– Нет у меня там никаких анонимок на братву, – усмехнулся Кар – И не в бабле дело, фрайер. Хотя сумма, по твоим меркам, наверное, нехилая – около двух лимонов зеленью. Только братве не надо знать, что там всего около двух лимонов. Если она узнает – жить мне оставшиеся дни у параши. Подрастратил я общак, если честно. Сильно подрастратил. Вот и торопился нож у тебя забрать – пока до него какой-нибудь авторитетный человек не добрался.

– Так ведь не срастается, Кар, – усмехнулся и я. – Ты сейчас свалишь, да еще и бабла с собой прихватишь – общак-то от этого жирнее не станет. Доберется до него братва, сальдо подобьет. И обидится на тебя. А братва – не менты. Они тебя и в Папуа-Новой Гвинее найдут.

– А вот это я лучше тебя знаю. Только, видишь ли, какое дело… Сам посуди, во что мою дачу превратили. Здесь такая заварушка была – боже упаси! А кто во время нее до сейфа добраться успел – я не знаю. Я спасу то, что от общака останется, и братва будет мне благодарна. Два лимона – значит, два лимона. Чуть меньше – значит, чуть меньше.

– А мне нравится цифра два, – прозвучал за моей спиной до боли знакомый голос.