Хозяин Амура

— Сегодня буду. Они уезжают скоро. Долго сидеть тут тоже не будут, нонче везут в Ангарию свою свейских полоняников, числом под пять сотен. Поспешать им надо, до Тобольского града до зимы добраться.

Прохор решил сыграть в свою игру:

— Ты, Кузьма, передай этому Андрею, если ему люди мастеровые нужны, то я смогу помочь ему в этом деле. А лучше, так веди меня к нему прямо сейчас. Так и сговоримся.

— Может для порядку обедом сперва угостишь? — прищурился Кузьма, усмехнувшись.

Однако к онгарской фактории Прохор и два его дружка — Ермолай-плотник и Семён, из бурлацкой артели пришли утром следующего дня. Причём Прохор ещё сомневался — нужно ли идти на разговор, али не надобно ему это. Однако, переговорив с приятелями, он услыхал лестные слова про онгарцев, а некоторые, оказалось, ещё неплохо заработали не только на строительстве самой фактории, да ещё и на подрядах — дровяных, печных и снедных. Кроме того, голова фактории — Олег Кириллович, говорят, завлёк десятка два нижегородцев на работу, и, бают, платит им отменно. Теперь пришёл черед Прохору недовольно размышлять — как же он пропустил онгарцев этих, да мимо выгоды своей!

Фактория находилась на самой окраине города, за городской стеной. Уже подходя к крепким, обитым железом воротам и высокому частоколу, Прохор оценил задумку онгарцев. Фактория казалась отдельно стоящим острогом, застроенным жилыми домами и мастерскими, судя по характерному лязгу, разносящемуся по округе. У самых ворот мужики были остановлены молодым парнем, в коротких портах с карманами, льняной рубахе с широким воротом и в кожаных чувяках с вырезами. Плетёный поясок довершал его одеяние, а вот ещё… За его спиной у ворот стояло двое мужиков, зорко посматривающих и за парнем, и примечая проходящих мимо людишек. Безбородые, в одинаковой одёже — не иначе, стражники, но брони на них никакой нету. А в руках у обоих были лёгкие с виду ружья, невиданные Прохором прежде ни у стрельцов, ни у купеческой судовой стражи, ни у англичан в ярославской фактории. Уж слишком чужеродно они смотрелись — верно, онгарская работа, тонкая.

— Здравствуйте! — первым заговорил парень. — Вы к Андрею Юрьевичу? Мастеровые?

Внимательным взглядом осматривая гостей сверху донизу, он задал сей вопрос, не сомневаясь в ответе и оттого показался мужикам то ли взрослее, то ли жизнью умудрённее, а Семён и вовсе растерялся.

— Обождать малость надобно будет. Да вы пройдите за ворота! — продолжил юноша, отодвигаясь в сторону, после чего махнул рукой вправо, — вон туда, где под дубом лавочки. На столе кувшин с водою, холодная ещё!

— Благодарствую, — пробормотал Прохор, заходя на двор.

А внимание парня тут же переключилось на подошедшего к воротам старика с девицей.

— Здравствуйте! Вы к Андрею Юрьевичу? — донеслось до крутивших головами товарищей. — Мастеровой, отец?

Едва друзья расселись на лавке под ветвями огромного дуба, как Семён вдруг заёрзав, аж присвистнул:

— Эй, гля! Мишаня с онгарцем балакает!

— Кто таков будет, Мишаня твой? — нахмурившись, оглянулся Прохор.

— Да приказчик купца Мосолова! Евонные лодьи на Ярославль кажный год водим! Башковитый! Купец его как сына привечает, ласков с ним безмерно…

— А теперича Мишаня к онгарцам податься измыслил! — ухмыльнулся Ермолай.

— День добрый, гости дорогие! — раздался вдруг сильный и уверенный в себе голос, заставивший мужиков обернуться и убрать усмешки с лица. — Меня звать Андрей Юрьевич, я голова каравана, идущего в Ангарию. Нам нужны мастеровые люди, платой не обидим. Каким ремеслом владеете?

— Я плотничаю, — несколько смущаясь, первым начал Ермолай. — Бондарничаю тако же, в кузнице работал, у свояка на мельнице ищо — голос его окреп, так как мужик видел, что онгарец его внимательно слушает и удовлетворённо кивает его словам.

Андрей же достал из папки пачку листов плотной желтоватой бумаги и по оглавлению нашёл нужный лист, после чего спросил:

— Имя, отчество?

— Чего? — не понял плотник, удивлённо захлопав глазами.

— Как тебя звать, да как имя твоего батюшки, — пояснил Леонов.

— Ермолаем зовусь, а батюшку Авдеем величали, да только он ужо три лета назад от лихоманки помер.

— Мда, — покачал головой Андрей. — Ну ладно, значиться так… Ермолай Авдеич. Плотник, бондарь, кузница, да мельница, — бормотал он, записывая информацию. — Фамилии, верно, нет? Ну ничего, потом подберут.

Леонов перевёл взгляд на Семёна.

— Семёном меня кличут, — начал тот. — В бурлацкой артели у старшого в помощниках хожу. Отца Фомой звали, он тоже… Хмельной в Волге утоп.

— Невесело, — нахмурился Андрей. — А бурлаков у нас нету. Но ведь топором махать умеешь, избу поставить, али…

— Сможет, дело-то нехитрое! — вдруг ответил за Семёна Прохор. — Ты, Андрей Юрьич, объясни толком, каковой плата будет, да сколь долго у вас обретаться надобно?

— Так сначала мне надо узнать, что вы можете, — с еле заметной улыбкой терпеливо пояснил Леонов. — По мастерству вашему и плата будет.

— А сколь высока цена будет приказчика купеческого перекупить? — кивнул на Мишку Прохор, прищурив глаз.