Хозяин Амура

Первыми за палисад ушли чахарцы сотника Абыху, храбрейшего воина из всего чалэ Саньта, ни единого разу не показывавшего врагу спину и всегда побеждавшего в схватках, даже в самых сложных условиях. Абыху и его солдаты должны будут разузнать, что происходит впереди, после чего селин сам решит, как следует поступить его тысяче. Атаковать противника в лесной чащобе или уйти к городку и помочь гарнизону, поступить по указанию чужака Гон Салу или решить дело самому. Саньта напряжённым взглядом провожал чахарцев, которые переходили ручей, текущий близ палисада, ступая по мокрым камням. Вскоре, поднявшись на небольшое возвышение, солдаты исчезли из виду за стволами старых буков, один за другим. Начальник знамённой тысячи чувствовал, насколько ему стало неуютно посреди леса. Ему было душно, да и доспех был словно тяжелее обычного, он будто давил на плечи, тянул к земле. Хотелось пить…

— Наваждение… — Саньта отёр мокрый лоб и приказал принести воды.

Время шло мучительно медленно. А ведь ещё не вернулись чахарцы, посланные к городку. Какие новости будут оттуда? Может быть, стоит отойти к лагерю, тем более, там всё стихло. Стихло? Селину не нравилось неопределённость. Пожалуй, стоит отойти. И тут снова грянуло! Раскатистый грохот был совсем рядом, шумно грохнули и знакомые уже разрывы сосудов с порохом. Стоявшие рядом офицеры с волнением смотрели вперёд, сжимая в руках рукояти сабель, порываясь броситься вперёд и увлечь за собой солдат. Покуда их сдерживало только отсутствие приказа селина. Тем временем, шум боя снова начинал стихать и теперь более отчётливо стали слышны крики боли, хрипы, дикий кашель…

— Господин, мы должны атаковать или они погибнут! — взвизгнул офицер, нервы которого были натянуты до предела.

— Заткнись! — рявкнул Саньта. — Может наши лазутчики ошиблись в количестве воинов противника?!

И снова звуки схватки затухали. Выстрелы тех аркебуз, о коих говорили воины, которые столкнулись с передовым отрядом варваров, звучали всё реже. Зато стали слышны яростные хрипы и тяжкий надсадный кашель, будто выворачивавший человека наизнанку. Послышались вскрики — впереди показались фигуры чахарцев. Они бежали на заплетающихся ногах, слепо натыкаясь на стволы буков, падая, они пытались подняться, но не у всех это получалось. Воины подались вперёд.

— А ну стоять на месте! — закричал Саньта. — Стоять!

Его приказ подхватили офицеры, еле сдерживая порыв солдатской массы. Тем временем чахарцы, достигнув ручья, падали в него лицом и барахтались в холодной воде, словно пытаясь избавиться от мучений. Кто-то так и оставался без движения. Кто-то раздирал ногтями горло и щёки. Солдаты с широко раскрытыми от ужасной картины глазами, разом ахнули. Селин понял, что если он сейчас не уведёт солдат к городку, его тысяча превратится в безликую массу паникующих и разбегающихся людей.

— Каждый сотник головой отвечает за сохранность его отряда, — селин передал приказ и готовился уже отдать следующий, о немедленном отходе, но не бегстве, как с небольшой возвышенности, где начиналась буковая роща, начал спускаться туман, клубящийся белыми языками. А вскоре донёсся и серный запах, словно этот дым исходил из пасти дракона.

Последней каплей стало появление в этом смрадном дыму страшных фигур — один за одним они выныривали из него, словно из преисподней, из нижнего мира. Мира демонов. Человеческих лиц не было видно, лишь только покрытые чёрной кожей отвратительные рожи с круглыми наростами по бокам, а вместо глаз были поблёскивающие на свету буркала. Кровь застыла в жилах солдат, и в этот момент Саньта понял, что он не успеет отдать второй приказ. Не отрываясь он смотрел вперёд, не обращая внимания на разбегавшихся в панике солдат — демоны, кто присев на колено, кто оставшись стоять, начали водить из стороны в сторону стволами тонких аркебуз из которых время от времени изрыгалось пламя и дым. А на стволе аркебузы холодно поблёскивали длинные ножи. Ноги селина подкосились, а горло перехватило, будто железной рукавицей и дышать стало совершенно невозможно. Из глаз брызнули слёзы, оттого что в них впилась сотня иголок, а кишечник в одно мгновение ослаб и немедленно опорожнился. Он попытался развернуться, бросится прочь, но не смог этого сделать. Саньта чувствовал, как его пытаются тащить оставшиеся при нём воины, но каждый из них то и дело падал на землю. Вскоре упал и он сам, повергнутый наземь сильнейшим ударом в грудь. Более он ничего не видел и не слышал, только чувствовал еле ощутимые удары по телу. Его воины, пытаясь спастись, наталкивались сослепу и на тело своего селина. Вскоре сознание его померкло и Саньта получил, наконец, отдохновение.

* * *