Хозяин дубравы. Том 1. Желудь

Неждан промолчал.

Лишь встал и пошел прятать железный инструмент, пока есть возможность. В то время как седой вышел навстречу гостям.

— Вернидуб! — выкрикнул Гостята с лодки. — Ты ли это?

— Волею небес. Ты, что ли, теперь за данью ходишь?

— Приходится. Ростила-то захворал.

— А что с ним?

— По прошлому лету колено ушиб. Сейчас совсем тяжко — едва ходит.

— А что Красный лист? — спросил Вернидуб, имея в виду своего коллегу по ремеслу из местного клана.

— Боги молчат, — лишь развел руками Гостята. — Да он никогда и не был силен в лекарском деле.

— Вы торг торговать али по какому иному делу?

— Можно и торг, ежели есть чем. А так — вот, — показал рукой он на видного мужчину рядом, — показать, что осталось после набежников тех.

Неждан к тому времени вышел из-за плетеной изгороди и смотрел, внимательно изучая и гостей, и лодку. Хотя, справедливости ради, это плавательное средство стоило бы назвать кораблем… хм… корабликом.

Метров пятнадцать длиной и около пяти шириной. Осадкой какой не ясно, но вряд ли больше метра. Посредине, чуть сместившись к носу — мачта с убранным прямым парусом. Спереди еще одна, сильно заваленная вперед, отчего напоминающая бушприт. Тоже с прямым парусом, только маленьким. На носу и корме настил с разрывом по центру, то есть, полной палубы не имелось.

Память услужливо намекала на то, что перед Нежданом какой-то мелкий вариант торгового корабля римлян. Предположительно. Во всяком случае он где-то видел изображения и даже макеты чего-то подобного.

На борту люди как люди.

Большинство одеты очень просто и без изысков. Не по местному обычаю, да. Вызывая у парня ассоциации с какой-то скифской модой… ну или что-то в том же духе. Он в этом пока не разбирался. Гостята, что из старейшин клана, выглядел ожидаемо. Как и Вернидуб до ранения, и Борята и иные. Разве что имел крашенную шерстяную рубаху и несколько бронзовых аксессуаров.

Еще просматривался явно старший по кораблю. Вон — внимательно изучал и навес, и прочее. Видать, из местных обычаев это выбивалось кардинально — такого не ставили. Так вот, он имел вполне римский облик. Не ранний, да. Но вполне укладывался в понимание парнем римского костюма I-II веков с периферии.

Ну и тот самый уважаемый мужчина, которому показывали последствия набега. Налицо — вроде как местный. Только чернявый да одет иначе. Явно богаче. В цветные ткани иного покроя. Главной же особенностью заключалась в том, что на его поясе покоился меч. Обычная римская спата[1], как мог судить Неждан. Хотя он сам на римлянина не походил, скорее на скифа, сармата или еще кого из того же культурного пула.

— Неждан, поди сюда, — позвал его Вернидуб.

— Это, что ли, молодой ведун? — спросил Гостята, разглядывая парня странным взглядом, в котором читались смешанные чувства, но какие — неясно, ибо слабые.

— Так и есть. Он. Молодой, а сильный. Многое ему уже открылось.

— А с каким богом он сродственен?

— Не могу сказать, — развел руками Вернидуб. — Порою кажется, будто оба Близнеца ему благоволят.

— Оба Близнеца⁈ Это правда? — переспросил он у Неждана с нескрываемым удивлением.

— Сам пока не разобрался. — ответил парень и постарался сменить тему. — Ежели торгом торговать, то чего гость взять хочет, а чего дать?

— Смотря то, что есть у тебя. — выступив вперед, произнес тот, кто по ромейской моде одет был.

— Шкура лося есть, две бобровые и одна от косули, а еще две заячьи и одна лисья.

— Охотой промышляешь? — нахмурился человек с мечом. И, на удивление, его речь оказалась чище, чем у торгового гостя.

— Охотой — это ежели по лесу бегать и самому искать. А коли прибрать тех, кто сам к тебе лезет, то какая же это охота?

— Не играй словами! — повысил голос визави, положив руку на рукоять меча.

— Ты — рука твоего господина. Твои дела — его дела. Он взял под свою руку эти земли и оберегает их, за что мы ему отдаем десятую долю урожая. Так ли это?

— Так, — с важностью кивнул он.

— Неизвестные люди разорили земли, что взял твой господин под свою защиту. Увели жителей и скот. Потоптали поля, оставляя выживших голодать. Плюнув на власть нашего господина и величие. А теперь ты, рука и воля его, вопрошаешь меня об охоте?

— Следи за языком! — еще громче произнес визави, которому совсем не понравилось, куда парень клонит.

— Прошу прощения, — покорно кивнул Неждан. — Сейчас я все покажу.

После чего развернулся и пошел к навесу. Взял там все шкуры и вынеся к гостям, положил их на траве.

— Это все, что мне удалось добыть.

— Ты промышлял охотой. — вынес вердикт тот, с мечом. — А с нее доля в четверо больше, чем десятая часть.

— Забирай. — прямо глядя ему в глаза, произнес Неждан. — Твое право — право твоего господина. Я не могу его оспаривать. Но видит Небо, если твой поступок будет не по-справедливости, вы навсегда лишитесь фарна[2]. И ты, и твой господин.

— Что ты несешь⁈ — рявкнул это человек, выдвинул на треть клинок меча…

И ситуация зазвенела, как натянутый нерв.