Хозяин дубравы. Том 1. Желудь

— Не просто, — согласился Борята…

Прошли.

Сели чинно.

Стали кушать, говоря только о пустом. Этакий вежливый small talk: о погоде, о женщинах, о бобрах и так далее. Просто бормотание для того, чтобы был какой-то социальный контакт. И только потом, завершив вкушать тушеных карасей с корнями рогоза, завели разговор по делу.

— Что вас привело? — поинтересовался Неждан.

— Тех набежников перебили. Встретили на волоке и перебили. — произнес Борята, выдавая, что знает о намерении парня мстить… о котором тот говорил только тем соседям-балтам. Видимо, «сарафанное радио» тут работало лучше, чем он ожидал.

— Кто их перебил? Роксоланы?

— Да.

— А что с теми, кого они в полон гнали?

— А что с ними стало? Роксоланы дальше погнали. Уже к себе.

— Скоты… — процедил Неждан.

— Что? Скот? Скот они тоже угнали.

— Я говорю — что роксоланы — скоты. — холодно процедил Неждан. — Хотя, пожалуй, ни одна корова так мерзко не поступит. Они ведь их погнали продавать? Разве они были в своем праве?

— Это право сильного, — тихо произнес Вернидуб.

— То есть, если дочь или сына какого роксолана угонят в рабство, то он догонит набежников, отобьет ее, а потом сам дальше дочь в рабство поведет?

— Мы для них чужие.

— Они обложили нас данью ЗА ЗАЩИТУ. Это — несоблюдение договора. Нет защиты — нет дани.

— Если бы так можно было сделать, — буркнул помрачневший Борята.

Неждан встал.

Взял атлатль. Вложил в него дротик. И с подшага метнул в довольно удаленную цель — корзина там стояла у реки, набитая корнями рогоза, которые они еще не утащили на просушку.

Раз.

И дротик туда вошел почти по самый хвостик.

Потом он повернулся к Боряте с его ребятам и произнес:

— А теперь представьте, что к стоянке роксоланов, которые в темноте у костра собрались, вышло десятка два наших. Кинули так по дротику. И сразу отступили за деревья.

— Они, как и мы, в лесу ставят людей. Али забыл?

— Это я шумно по лесу хожу. А вы? Вы разве таких не приметите и не примети в ножи?

— Почему не примем? Примем. Но ты понимаешь, чем это закончится?

— Кровью.

— Реками крови. — поправил его Борята. — И ради чего?

— Роксоланы знали, где ждать тех набежников. Не так ли? Стояли там несколько дней, так?

— Так. Мы приметили там кострище — более седмицы огонь жгли, а то и больше.

— Откуда они знали, где их ждать? Волоки ведь есть разные. Тем более что лодками они скованы не были. И могли пройти вообще где угодно. Откуда им вообще было известно, что там кто-то пойдет?

— К чему ты клонишь? — нахмурился Борята.

— К тому, что они сами этот набег и начали. Подбили на него прямо или исподволь людей, а потом их перебили, заодно избавившись от рисковых и лихих. Тех, кто мог бы против них восстать.

Все промолчали.

Но не шокировано. Было видно, что парень озвучил то, о чем обычно молчали.

— Там были тела только набежников?

— Да. Судя по следам, оставленных ранее, все они там легли.

— А как вы их отличали? Сколько дней прошло с того боя? Тела или зверьем обглоданы, или попортились от тлена.

— Так и есть. Все обглодано и тлеет. Вонь страшная.

— И почему вы решили, что это именно набежники?

— Остатки одежды. Да шрамы кое-где видно от инициации. В наших родах так не поступают.

— То есть, вы уверены, что там не наши мужи переодетые?

— Да. — кивнул Борята.

— Твари… вот твари…

— Поясни по-людски? Видишь, тебя не вполне понимают, не привыкли еще. — вмешался Вернидуб.

— Им самим нас грабить открыто не с руки. Они же дань за защиту берут. Ежели начнут так чудить, то вместо дани получат восстание. А вот если подзуживать тех или иных соседей, через своих людишек, самое то. Желательно выбирать отчаявшихся от голода или грядущего голода. Тем более что потом их можно встречать на возврате, выполняя свои обязательства по защите. И получится как в присказке одной: и овцы целы, и волки сыты, и пастуху светлая память.

— Мудрено как-то… — покачал головой Борята.

— Сколько сейчас рабыня в Феодосии стоит?

— Много, — нахмурился Вернидуб.

— Я видел десятка три баб и девиц. В основном последних. Мыслю, что этот… хм… улов разом принесет нашим лицемерным защитникам больше богатства, чем дань с нас за несколько лет. А ведь они и тех, кто у нас промыслом живет, тоже угоняют в рабы. Обратите внимание — так они поступают и с нами, и со всеми нашими соседями.

— Слишком сложно. Роксоланы не любят такую возню. — покачал головой Борята.

— Нас чего тогда не подбивают? — спросил его спутник.

— Зубры ходили на медведей по моей юности. — встрял Вернидуб. — Тоже в полон девиц увели. И тоже все погибли. А три лета назад у нас, среди Боровых медведей, шли разговоры о том, чтобы сходить в такой набег. Но сорвалось.

— Отчего же? — поинтересовался Борята.

— Хворь напала на тех, кто собирался идти. Вот я и присоветовал им не ходить, дескать, знак недобрый.

Неждан усмехнулся, понимая, настрой ведуна и то, что это его проказа была. Борята же со спутниками своими переглянулся, думая совсем об ином.

Хмуро.

Мрачно.

— Если бы меня взяли с собой, я бы глянул и сказал, что там случилось. — продолжил Неждан. — Но да ладно. Что было, то прошло. Значит, наших погнали на юг?

— Да.

— К Танаису[1] или в Таврию?