Хозяин её жизни

Всхлипываю, кутаюсь плотнее в мужской пиджак, продолжив отходить назад. Чувствую спиной стену позади, едва не съезжаю по ней.

Сделать это мне не дают мужские руки. Дамир подхватывает меня, пытается заставить открыть глаза, но я лишь отрицательно киваю головой и упираю ладони в его грудь.

Дальше все кружится слишком стремительно. Я не успеваю понять, как мы оказываемся на лестнице, как после одного пролета Дамир вталкивает меня в лифт и бьет по круглой кнопке так, что она едва не вылетает.

Просторный номер со слегка затемненными окнами в пол, с меня срывают мужской пиджак, а потом до боли целуют мои губы.

Его руки на моем теле, губы оставляют горящие следы на коже. Поцелуи переходят в укусы, прикосновения становятся яростнее. Платье оказывается окончательно разорванным, я прикрываюсь руками, но Дамир толкает меня на кровать, прижимает своим телом сверху и фиксирует запястья над головой.

Под его тяжестью я практически не могу пошевелиться. Пытаюсь свести ноги, но мне мешают мужские бедра между ними.

— Пусти… — едва выдавливаю из себя. — Дамир, что ты делаешь? — ягодицу царапает резким шлепком. — Мне больно! — взвизгиваю и начинаю яростнее сопротивляться. Пытаюсь отпихнуть его от себя, извиваюсь под его силой и сжимаю зубы, когда он хочет заклеймить мой рот своим языком.

— Я просил тебя никуда не отходить от меня, — это вроде бы его голос, но он настолько чужой сейчас, что я хочу закрыть уши, чтобы не слышать ни единого слова. — Просил, блядь?! — он шумно дышит, одним ловким движением сдирает с меня трусики и вжимается пахом в нежную плоть. — Если бы я не пошел за тобой… Маленькая, мне рвать хочется каждого, кто на тебя смотрит, а эта мразь… — рычит, зарывается мне в шею, втягивает запах волос.

— Ты ведь успел. Успел… — новая вспышка возле груди. Зубы царапают кожу, язык скользит по соску, а потом меня выгибает от холодного воздуха на твердой вершинке и нового толчка между ног, когда твердый — я даже через белье с брюками ощущаю насколько он меня сейчас хочет — член проскальзывает по чувствительному бугорку.

— Успел. И не намерен больше ждать.

Он наказывает меня собой.

Вырывает вскрики не слишком осторожными пальцами, глушит стоны своими губами, когда я срываюсь на громкую частоту от жестких прикосновений к невероятно остро чувствующим частям моего тела.

Фиксирует меня, не позволяя касаться его в ответ. Иногда чуть ли не силой пропихивает капельку ласки в этот водоворот дикой пугающей страсти — ведет носом от щеки к скуле, трепетным контрастом оглаживает грудь, целует, а не имеет мой рот.

— Не так… Не так резко. Дамир, пожалуйста, — шепчу сдавленно, когда в голову ударяет звук расстегиваемого ремня, но меня опять заглушают яростными губами.

Пальцы на моих запястьях сжимаются сильнее, потому что я с новым отчаянием пытаюсь выкрутить руки из стали его ладоней. Бедро с левой стороны горит черными отметинами на молочной коже.

— Ты… — хочу сказать, что он будет первым, но…

— Я. Я трахну тебя сейчас, девочка. Не зажимайся — больнее будет.

На языке вкус крови, когда я в отместку за все сжимаю зубы. А Дамир улыбается. Слегка отстраняется, чтобы видеть мои глаза, ему приходится разжать пальцы, потому что снять рубашку одной рукой проблематично.

Меня завораживает его тело. Сильное, крепкое, натренированное. Все эти мышцы, мощь в них. Это действует так, словно гипнотизер раскачивает перед моими глазами маятник и грудным голосом вводит в транс.

Дамир замечает мой взгляд. Ну еще бы. Он перехватывает одну мою ладонь и кладет на свой живот с литыми кубиками, ведет ею к паху, не позволяя ни на миллиметр съехать с курса. Нечаянно царапаю его, но, кажется, мои ногти на коже заводят Дамира сильнее.

Бороться? Сопротивляться? Что это за странные слова, когда во мне все вспыхивает до каких-то запредельных температур?

Вновь горячие губы напротив моих крадут дыхание. Зажатый между нашими телами горячий возбужденный член, который я чувствую низом живота.

Подушечка большого пальца на клиторе, остальные растирают выступившую влагу вокруг входа. Если до этого я стояла над глубокой пропастью, то сейчас меня толкнули в спину и заставили лететь.

Парить в своем желании, хватать воздух резко, потому что его становится катастрофически мало из-за жгучих губ на шее и груди.

Меня ломает, скручивает жестокими тисками. Я едва могу вынести эту порочную агонию, когда все настолько дошло до предела, что я боюсь просто отключиться от передоза мужских рук на каждой чувствительной клеточке дрожащего тела.

— Смотри на меня, — холодным приказом, который сопровождается ярким алым отпечатком ладони на бедре. — В глаза, девочка. Не смей отводить взгляд.

На запястьях вновь наручники, воздух выбивает из легких, когда Дамир грудью прижимается к моей и толкается членом между бедер пока вскользь. Задерживаю дыхание, не шевелюсь, просто потому что дико страшно сделать что-нибудь не то.