Хозяин моих желаний

После душа я заново сушу волосы, повторяю уход для лица и выбираю одежду. К моему возвращению на кухню Миша налепил стратегический запас пельменей, которого точно хватит еще на месяц пребывания здесь и отправил в морозильник.

Все равно не могу привыкнуть никак. Мужчина на кухне – это что-то из ряда вон для меня. Миша все время ломает шаблоны, что есть в моей голове.

– Пахнет вкусно, – присаживаюсь за стол и смотрю на десяток идеальных пельменей у себя на тарелке, – у меня только мама в детстве лепила их, у самой терпения не хватает. Вообще все, что связано с тестом – это не мое.

– Наговариваешь, – Миша ставит тарелку для себя и указывает вилкой на кривенький пельмень, – очень неплохо получилось.

– Расскажешь, как на вкус, – я хохотнула и прикусила губу, – прямо ювелирная работа. Мой точно выбился из унылой массы одинаково идеальных твоих.

– Уверен, он не подкачает, – хмыкнул Миша и налил мне и себе сметаны.

Качаю головой и с удовольствием слежу за всеми Мишиными движениями – четкими, выверенными, мужскими.  У нас осталось не так много времени здесь, всего пара дней и нужно будет возвращаться. От осознания, что придется уехать, внутри поселяется тоска. Вот так все может очень резко измениться. Сначала ты упираешься, убегаешь сломя голову от чего-то, а потом думаешь лишь о том, как сильно хочется остановить время и продлить момент.

Время до отъезда проходит идеально. Мы выбираемся гулять, играем в снежки как подростки, носимся друг за другом по лужайке. Миша валяет меня в снегу, забирается ледяными ладонями под майку, морозит и затем согревает своими поцелуями.

Я готовлю для Миши свое коронное блюдо – плов. Когда-то мама очень долго и нудно объясняла мне как все правильно делать, готовила вместе со мной. И теперь я рада, что все же была усердной и научилась готовить его на отлично.

– Очень вкусно, – Миша высоко оценивает мои старания и сметает все с тарелки. А я вспоминаю, что он когда-то в самом начале пообещал, что я обязательно приготовлю для него и мне это понравится. И тут оказался прав. Миша вообще во многом оказался прав насчет меня. Столько всего видеть в другом человеке, когда он сам по отношению к себе слеп, это прямо какой-то дар или суперспособность.

Миша показал мне весь ассортимент своих игрушек, мы многое попробовали и мне понравилось почти все. Вид креста или плеток больше не пугал, лишь вызывал интерес. Если отбросить в сторону стыд и боязнь того, что о тебе могут подумать другие, то становится намного проще жить и получать удовольствие от всего. Особенно от секса.

После ужина я застыла у панорамной стены вместе с бокалом вина. В отличие от города, здесь ночное небо с миллиардами ярких звезд просматривалось очень хорошо. Масштабность и красота картины завораживала.

– Показать тебе маленькую медведицу? – откидываюсь на грудь Мише, который незаметно подошел ко мне и обнял со спины.

– Давай, – его губы легко коснулись моего виска.

– Вон тот ковшик, – я ткнула в небо бокалом вина, – а рядом большая. Если честно, только их я и могу найти на небе.

– Хочешь посмотреть на еще кое-что очень красивое? – Миша загадочно улыбнулся и забрал у меня бокал, из которого сделал глоток.

– Хочу, – я с любопытством посмотрела на него.

– Сейчас, – он прошелся к выключателю и погасил весь свет на первом этаже, – надеюсь, сработает.

Миша обнял меня за плечи и опять развернул к окну. В его руках появился маленький пультик, на котором он нажал всего одну кнопку и в небо в тот же момент взмыли десятки искрящихся маленьких зарядов, которые начали взрываться разноцветными, радужными шарами.

Фейерверки. Вадим. Я уже и забыла о его существовании.

– Нравится? – Мишины руки сжали меня в своих медвежьих объятьях.

– Да, – я кивнула и продолжила сосредоточенно следить за фейерверком, пока все заложенные заряды не отстреляли, – и что он получил за меня?

– Деньги, – немного помедлив ответил Миша, – очень приличную сумму.

– Ясно, – я обернулась к нему, когда последние вспышки погасли и вокруг стало темно. Из окна лил лишь рассеянный лунный свет, тускло обрисовывая силуэты и обстановку вокруг, – и как? – я прижалась к Мишиной груди щекой, – не пожалел потраченных денег?

– Я ни о чем не жалею, – его ладони бережно обняли мое лицо, – это были потрясающие две недели.

– Для меня тоже, – я попыталась улыбнуться, но получилось слишком грустно. Хорошо, что ночь скрывает мое лицо и ту боль и беспокойство, что на нем появляются. Всего один вопрос, как заезженная пластинка, ездит по кругу в моей голове: что будет дальше? Но я боюсь его задать, опасаясь услышать ответ: ничего.

Мне хочется продлить моменты моего счастья и безумной влюбленности в Мишу как можно дольше. Меланхолично затихаю у него в объятьях, позволяю подхватить себя на руки и унести в его спальню, где мы вместе провели все последние ночи. Миша больше ничего не требовал и не просил у меня за стенами своей развратной комнаты. Правила остались только там. Это было одновременно тревожно и восхитительно. Наши отношения стали такими, какими я хотела бы видеть их для себя. Но не уверена, что Миша хочет того же.