Хозяин острова Эйлин-Мор

Сзади пришел в себя матрос. Он закашлялся, сплевывая морскую воду, и, шатаясь, встал на колени. Вода заливала лицо, он руками смахивал ее и все никак не мог проморгаться. Я скользнул ему за спину и обхватил поперек туловища, крепко прижимая руки к телу. Парень попытался ударить меня затылком, но промахнулся. Он был силен, с каменными мышцами, но сопротивляться моей противоестественной природе обычный человек не мог. Я сдавил грудь, он забился и, придушенный, ослаб. Голова склонилась к плечу, открывая шею. Мои клыки пронзили кожу, и яд лишил жертву воли.

– Мне жаль… – шепнул я с горечью.

Удерживая голову матроса над водой, я потащил его в логово Хозяина. Я знал, что сейчас чувствует этот смельчак, потому что точно так же меня уносил когда-то Томми Маршалл, мой проклятый друг. Я не ощущал своего тела, не мог пошевелить ни одним членом, густой туман клубился надо мной, и только вода, иногда заливавшая глаза, говорила о том, что мы плывем, а не висим на одном месте. Я мог стать очередной жертвой Хозяина и, отмучившись в его клыках, предстать перед Господом, но превратился в заготовщика живого мяса для подводного чудовища. Кто в этом виноват, я знал, но счет ему уже не предъявить. Чертов сассенах[6], убивший одного из охотников! Бедный Дукат, съеденный заживо…

Мы миновали место крушения. Верхом на киле перевернутой шлюпки сидел спасшийся матрос, совсем мальчишка, мокрый, продрогший, совершенно обезумевший. Рядом на волнах качалась лодка спасателей, и моряки уговаривали его перелезть к ним, но он вытаращенными глазами обшаривал темную воду вокруг и еще крепче вцеплялся руками в дерево. С «Энсона» спустили шлюпку с новой поисковой экспедицией, но я знал, что больше выживших они не найдут.

Я проскользнул мимо, одной рукой придерживая над водой лицо своей добычи.

Когда я бросил матроса в грот, меня окрикнул Нэрн: «Тащи беглеца сразу в пещеру к Хозяину, он голоден!»

Единственный храбрец, который не дрогнул перед морскими монстрами, вступил в бой, безнадежный, но не бесполезный, самоотверженно спас ребенка, – теперь должен погибнуть в пасти ненасытного чудовища, коему я служу… Где справедливость? Ее так мало в Божьем мире, откуда взяться ей тут? Мне представилось, что моя судьба – весы, где черные и белые камни моих поступков находятся в равновесии, и я стою перед ними с огромным черным камнем в руке. Я растерянно огляделся. Наши пленники, все еще парализованные, лежали, безразлично разглядывая каменный свод. Я в отчаянии вглядывался в их лица, искал следы пороков, которые хоть как-то оправдают мой выбор, но взгляд у всех был чист и безмятежен, как у детей. Нет муки страшнее, чем мука судьи поневоле, который должен решить, кого из невиновных отправить на казнь. Тогда я поднял на руки ближайшего ко мне матроса – крепкого малого с пышными усами, и, шепча про себя жалкие оправдания, понес его в пещеру. Я зажимал его рот рукой и думал, что приложу все усилия, чтобы вызволить храброго матроса из пещеры – такой достойный юноша не должен погибнуть.

В пещере Хозяина я положил жертву на каменный пол. Вокруг было пусто. Воздушный грот был тесен. Капала вода с потолка и чуть брезжил отраженным светом проход в стене, слишком маленький для тридцатифутового великана. Любопытство пересилило страх. Я шагнул к дальней стене и осторожно выглянул из-за края. Вдаль и вверх, на поверхность скалистого острова чуть южнее проклятого Эйлин-Мора, уходил тускло освещенный лаз, заваленный человеческими костями. Свежий воздух размыл тленный запах плоти ароматами росистой травы и гниющих водорослей.

Слабое движение воздуха коснулось спины, и я отпрянул. Вода пошла волнами, заплескалась о каменный край. Я бесшумно проскользнул к матросу. Бедняга начал приходить в себя – он приподнялся и, подслеповато щурясь, вглядывался в темноту. Вода у берега вспучилась, показалась макушка Хозяина, заструилась вода по его космам. Матрос всхлипнул и забормотал:

– Нет-нет-нет.

Он попытался встать, но ни руки, ни ноги его не держали. Мое сердце разрывалось от жалости, но все, что я мог, – это бесславно сгинуть в яме, а это не облегчит участи несчастного. Я отступил на шаг.

Хозяин вынырнул по грудь. Его рука медленно и неумолимо опустилась на грудь матроса и припечатала его к камню.

– Уходи, – прорычал Хозяин.

Я не стал испытывать его терпение. Несколько часов я провел в своей пещере, зажимая уши руками, но они не могли сдержать бесконечный вопль боли. Когда все стихло, настала очередь Маршалла. Молодая женщина, которую он нес, мать спасенной девочки, оказалась мертва.

Глава 11. МакАртур

Май, 1902 год.

Теплое течение сносило меня к песчаному пляжу Мангерсты, шевелиться было лень. В полумиле, ближе к берегу, темнели днища рыбачьих лодок. Я заметил большую стаю макрели и пуганул глупых рыбех. Словно морская гончая, погнал косяк прямо в сети. Знатный улов сегодня будет у рыбаков Мангерсты – подарок от Дона МакАртура, без вести пропавшего смотрителя маяка.