Хозяин Перекрестков. Книга 2. Апокалипсис

И вот она стояла перед ним. С первой встречи его позабавили и немного обескуражили ее мысли и то как она оценивала окружающую обстановку.

Кто ж ее сюда позвал? Зачем же она сюда приехала? Мыслительный процесс выдавал только один возможный вариант – Голопяткин. Валера все никак не мог угомониться со своими глобальными планами по захвату мира.

Одержимость Голопяткина стать новым Властелином мира Навь, веселила Чернобога. Более того, это соперничество вносило свою яркую лепту в скучное проживание в закрытой для гостей деревне.

Валера был оригинален в своих идеях по смене власти в Нави и в стремлениях поработить мир, но даже его творческий подход за все годы напитался однообразием. Но теперь Валера вывел игру по Навийскому государственному перевороту на новый уровень.

Главный и единственный козырь Голопяткина по имени Вероника Кондрашевская почему то решила, что в Выдроупужске ей понравится и тут она сможет на время задержаться.

В ее планах было только одно упущение – из деревни выбраться было уже невозможно. Этот момент для себя отметил Чернобог с иронией. Еще больше иронии он испытал придя к выводу, что ему нравится ее компания.

Быстроглазая и колкая на язык Вероника оставила свой след в его мыслях. Она вполне могла скрасить его одиночество. Вот только красавица сразу обозначила дистанцию. Из чего Чернобог сделал вывод – то что было в ее голове, местами расходилось с действиями.

В ней читалась некая наивность, выраженная в нежелании замечать очевидные вещи. Как мило она подозревала неладное и не замечала главной опасности у себя под носом. И еще храбрость. Всегда все благоговели перед его темной фигурой. Да, люди могли гоняться за ним с вилами, пока принимали его за простого человека, который почему то не стареет. Могли пытаться пристрелить его и рушить его часовню. Но стоило представителям мира людского прийти на перекресток, как они падали на колени вымаливая сделки.

А Вероника – нет.

С этого места начался новый виток в отношении Чернобога к гостье, которую он так долго ждал.

Он осознал, что не хочет больше манипулировать ее сознанием и более того, искренне не желает использовать ее как свой шанс растрепать гребанный мир на части. Ведь это был и ее мир тоже. В котором ему, увы, места не было.

Чернобог показал ей то, что считал нужным. Дал подсказки, с расчетом на ее сообразительность.

И он искренне надеялся, что она сможет уехать. Рассчитывал на еще одно сработавшее исключение в магии, удерживающее всех жителей в деревне.

Не хотел отпускать с чувством правильности своего решения. Он попрощался с ней и пожелал мысленно удачи. Так же мысленно извинился за то, что напугал ее. Его подмывало сказать правду. Просто и в открытую. Но тогда бы истина могла разрушить совсем все. Как бы она реагировала на раскрытую тайну? В ужасе сходя с ума билась бы о невидимый барьер, в стремлении покинуть границу деревни? Возненавидела бы?

Нет. Чернобог желал оставить кусочек хороших воспоминаний и не разрушить ту хрупкую ниточку, связывающую их на уровне душ.

Где была чертова Искра со свой магией и постоянным стремлением вставлять палки в колёса? Бесполезная и глупая берегиня. Чернобог злился на Искру и параллельно вспоминал жаркие касания губ с Вероникой. Надеялся на то, что больше ее не увидит и ментально ощущал прикосновения к нежной коже.

Его ломало. Он желал с ней распрощаться и одновременно никогда не отпускать. Два противоречивых и острых чувства впивались в сознание, полностью меняя его отношение ко всему.

Вороника. Она не покинула границу.

Расстроенная, подавленная и одинокая стояла на перекрестке. В месте его силы и даже не понимала, что сделала вызов. На неосознанном уровне своего разума – она позвала его. И ему пришлось явиться. К своему глубокому сожалению пришел он не в той ипостаси.

Конечно она бросилась от него бежать.

Немалых усилий потребовалось Чернобогу приложить, дабы принять свой человеческий облик и успокоить Веронику. Сказать правду – он так и не решился. Но отныне он готов был отдать многое, чтобы не допустить конца света.

Его стремления рухнули под весом растущей тяготы к Нике.

Он сдался. Пусть и не хотел поддаваться чувствам и влечению. Знал же – добром не закончится для него и для нее.

Близость с ней была пропитана остротой, рождающей дикую жажду, которую сложно было утолить. То как она обхватила коленями его бедра и прижималась к нему всем телом – лишало рассудка. Идущее от ее кожи тепло передавалось ему, впитывалось и проходило токами по каждой клеточке, вызывая безумные пульсации. Они спускались к его плоти, вызывая мощнейшие желания.

Он не был человеком в привычном понимании, но физически ощущал себя в эти сладкие мгновения дикарем, охваченным самыми простейшими первобытными желаниями. Брать и наполнять. Погрузиться в хаос и забыть обо всем.

Она довела его до такого состояния. И он был благодарен ей за то, что впервые за долгие столетия мог просто быть. Просто потому что так было можно. Она стерла разделяющие их границы и позволила ему балансировать с ней на грани. Впервые он хотел просто быть счастливым и любить.