Хозяин Перекрестков. Книга 2. Апокалипсис

Артемий холодным взглядом изучал Голопяткина, выжидая. Согласна, был смысл чего то подождать. Голопяткин любит фееричность и прежде чем избавить этот мир от нас, скорее всего будет пол дня красоваться. Вообще сдержанность и хладнокровный анализ происходящего, который я наблюдала сейчас у бывшего духовника – меня успокаивали и обнадеживали.

Хорошо хоть один в нашей паре в подобной ситуации способен не впасть в истерику. Лично я была на грани.

Один короткий оценивающий взгляд на Голопяткина и кровь в моих венах загустела и вскипела. Она как лава вызвала самые неприятные ощущения до боли в затылке и суставах. Очень сложно.

– Рад вас снова видеть, машер. – Повторил Валера Валерьевич свое приветствие, ослепляя меня золотым светом своих зубных коронок.

– Не взаимно. – Пробубнила сквозь сжатую челюсть. – На этом и разойдемся?

Артемий тоже высказался не позитивно и кратко. Кажется это было какое то ругательство на старославянском. Мы такие солидарные.

– Машер, мне жаль, но разойтись мы не можем. Ну не так просто. Отнеситесь с пониманием. – Лукавое выражение лица Валеры наполнилось наигранным разочарованием, а из – за его спины выглянул Худотеплый.

Петровича узнать было еще сложнее и тем более заметить.

Совсем блеклый, он терялся на фоне ярких картин. Исчезал, отбрасывая оттенки серого. Потрепанный и побитый еще больше, чем вчера. В палате для буйных он выглядел посвежее. Я с ядовитым ехидством отметила, что возврат Худотеплого на службу к Голопяткину ему на пользу не пошел.

На мою радость, Петрович Худотеплый зыркал на нас, но помалкивал. Только иногда потерянно приоткрывал рот, как рыба хватающая крошки в аквариуме. Артемий тем временем потребовал отпустить меня, заявив, что угрозу представляет только он. А Сварог, поправляя шапочку, предложил всем оценить другие его работы как художника.

Прищур Голопяткина сверкнул в сторону Сварога и сместился на Артемия.

– Уважаемый мой предшественник, я бы с радостью удовлетворил вашу просьбу. Но при других обстоятельствах… – Начал Голопяткин и был прерван.

– Она тебе не нужна. – Артемий вышел вперед, заводя меня за спину.

Легкое прикосновение его руки к внутренней поверхности моей ладони. Поглаживая большим пальцем по линии, провел дорожку выше к запястью. Затем он поддел легонько ниточку, связывающую меня с Захаром.

Со стороны жест Артемия непросто было заметить. На худой конец такое касание скорее всего выглядело как ласка. Но меня осенило – это был поданный знак. Если правильно расшифровала, то Артемий предлагал мне бежать и вызвать Захара.

Точно, кутный бог был моим помощником и я же действительно могла его призвать. Простое понимание этого факта ненадолго вдохнуло в меня радость, но она улетучилась почти сразу. Мне придется бросить Артемия.

Все вокруг в мгновение помрачнело перед глазами. Не была я готова оставить его одного на растерзание Голопяткину с его прихвостнем Худотеплым.

Похоже Артемий предвидел, что Валера меня не отпустит, хоть и пытался в краткой резкой форме его сподвигнуть к этому решению.

Голопяткин осветив нас своей золотой ухмылкой, напомнил Артемию про то, какая я негодяйка и что я представляю для него идентичную опасность, как и сам Артемий. А еще Валера несколько раз извиняясь добавил:

– Вынужден сообщить печальную новость, но мне придется вас убить.

Кто ж сомневался. Паническое состояние во мне почти дошло до точки кипения. Еще немного и выплеснется за края.

Кожей чувствовала как воздух пропитывается моим страхом и тяжелеет от напряжения. Мое секундное помешательство оборвалось грубым вскрикиванием очень хриплого тембра:

– Здесь галерея! СОБЛЮДАЙТЕ ТИШИНУ!

Открыв рот, я машинально отвлеклась на источник тяжелого баса. В моих глазах на мгновение задвоилось и не сразу получилось сфокусироваться на женщине, встретившей нас у сувениров.

В руках она держала дробовик и пыша злостью, поправила очки половинки. Голопяткин в типичной для себе манере, попытался ее поприветствовать.

Но женщина взвизгнула:

– МОЛЧАТЬ!!! Я сказала – соблюдать тишину!

Воздух затрясся от ее грубого голоса, а палец на курке дрогнул. Я едва успела уловить этот жест и сообразить, что это не дрожание руки. Она спустила курок. С этой запоздалой мыслью в меня влетели куски холста и пыль от пробитой штукатурки. А потом только в ушах прозвучал грохот и звон.

Все мы бросились в рассыпную. Побелевший Голопяткин видимо позабыл о своих способностях и запрыгнул за спинку дивана. Петрович разводя руками осмотрелся, похлопал глазами и когда на него направили ствол дробовика – упал на пол прикрывая голову. Только Сварог молча закурил, оставшись сидеть на диване.

– Беги – Услышала я нечто похожее на шепот рядом с ухом с глухим звучанием. – Быстро.

Как же я хотела поспорить и повозмущаться, но очередной выстрел и дырка в картине и стене насквозь, на которой я невольно задержала взгляд, заставили меня иначе взглянуть на предложение Артемия.