Хозяин порталов (Спираль Миров-2)

Мы призраками скользили от здания к зданию, замирая

при проходе солдат с собаками. Овчарки непонимающе крутили

мордами, притормаживали мерный стук подкованных сапог,

вызывая недовольное ворчание хозяев. Удача нам улыбнулась

практически в центре лагеря. Человек с измождённым лицом и

кубарями на выцвевших петлицах отрешённо смотрел в пустоту.

Что-то дошло до его слуха — он пошевелился, меняя неудобное

положение на тощем соломенном тюфяке. По лицу пробежала

гримаса боли, когда правая рука с пятнами на бинтах, зацепила

вертикальный брус нар.

- Кто здесь? - хриплый голос едва слышался на фоне

тяжёлого дыхания остальной массы людей.

- Свои, товарищ командир, - я отключил защиту

«Хамелеона».

- Свои, - произнёс он тускло без тени удивления,

видимо общее состояние организма перешло черту, за которой

полная безнадёга и мрак.

- Где Джугашвили?

- Понятно, - маленький огонёк надежды окончательно

погас в блёклых глаза. - В третьей секции. Только зря вы рисковали.

- Он умер?

- Лучше бы так. Я знаю Якова — там совсем другой

человек. Каждый по своему выбирает способ выживания . Этот

один из худших — умереть под чужим именем.

- А вас как зовут?

- Белозерцев, Виктор Степанович, номер три тысячи сто

двенадцать. Нас тут как скот всех бирками пометили. Одно

утешение — у немцев кругом учёт и порядок, надеюсь

родственники после войны отыщут могилку.

- Про могилку рано говорить. Сейчас разберёмся с

одним делом, а потом подумаем над следующей задачей. Вы пока

будите всех потихоньку, пусть готовятся.

- К чему?

- К побегу, товарищ командир. Поверьте, мы сюда

пришли не шутки шутить. В других секциях есть старшие?

- Есть, - он помедлил с ответом, явно испытывая

большие сомнения в отношении непонятной личности.

- Серхео, сюда идут, - сказала Нарейса по-дарински,

тихо прикрыв дверь.

- Прячьтесь под нары, туда заглядывают только утром, -

Белозерцев порыскал взглядом, не понимая откуда доносится звук.

В коридоре забухали сапоги, рявкнули по-немецки:

«Спишь, скотина!». Грохот падающего табурета, стоны избиваемого

человека. Второй голос лениво увещевает: «Генрих, прекращай,

сапоги испачкаешь. Фройляйн Ханна не любит грязной обуви».

«Ладно, пусть живёт. Чтобы утром всё было чисто. Понял, свинья?»

Ещё один удар и шаги затопали по проверяемым комнатам. Снова

ругательства, зуботычины направо и налево, вскрик смертельно

раненного...

- Устали, суки, на нас пороху не хватило, - Зло выругался

Белозерцев. - Теперь явятся к утренней побудке — ночную норму

выполнили.

- Виктор Степанович, давайте помогу, - я вытащил

лёгкое тело, придержал, пока кровь разбегается по венам.

- Затекает всё, - он словно извинялся за немощность

истощённого организма. - Давайте познакомимся поближе,

погибать то вместе. Побег, знаете ли, без жертв не обходится. Имею

печальный опыт. Я начальник штаба пехотного полка, майор.

- Сфинкс.

- Годится, - он понимающе кивнул. - А ваш товарищ?

- Амазонка.

- Женщина? Никогда не слышал, чтобы в ОСНАЗ

принимали женский пол.

- Товарищ майор, потом поговорим, если будет о чём.

- Да-да, идёмте, познакомлю с остальными

командирами.

В углу коридора сидел окровавленный дежурный с

сильно разбитым лицом. Потрёпанная гимнастёрка на груди

покрылась бурыми пятнами.

- Сначала в третью, - майор тоном дал понять, что он

имел ввиду.

Барак тихо гудел, ругался матом, переживая ночной

визит истязателей. Во второй секции всхлипывающий

мальчишеский голос кого-то спрашивал: «За что они Колю, а? За

что? Он всего лишь поднял руку...».

Белозерцев вывел ко мне мужчину без знаков различия

— средний рост, кавказский тип лица. Я сравнил с виденной

фотографией и нашёл только общие черты. Тяжёлые условия жизни

никого не красят. Не буду утверждать со стопроцентной

уверенностью, что вижу сына Вождя.

- Яков Джугашвили?

- Да, - он ответил с упрямой решимостью, заиграв

желваками на скулах.

- Шрам есть?

- Какой шрам?

- Двадцать шестой помните?

- Конечно помню.

- Поднимите гимнастёрку.

- Зачем?

- Шрам посмотрим, послеоперационный.

- Смотрите, мне не жалко.

- Вы кто?

- Я же сказал — Яков...

- На левой стороне груди отсутствует след от пули.

- И что? Все жить хотят, - вскинулся «двойник» и тут же

сник. - Все жить хотят.

Наш разговор прервало появление Белозерцева с двумя

людьми примерно его возраста. Я предложил «Джугашвили»

вернуться в секцию и подумать, а сам присоединился к

командирам.

- Товарищи, слушайте внимательно, дело касается

ваших жизней. Просьба выполнять сказанное без оглядки на

необычность происходящего. Сейчас в стене откроется дверь и

люди спокойно, без суеты проходят в неё и сразу бегут прямо, в

сторону деревьев. Двигаться строго между двух огней — это группа

прикрытия подсвечивает путь.

- Остальные бараки? - угрюмо спросил крупный

мужчина с пятном ожога на щеке.

- К сожалению, нет.

- Плохо, но понять можно, - второй, с хищным

профилем, сверкнул холодным пристальным взглядом. -

Показывайте вашу волшебную калитку.

- Повернитесь, - я кивнул им за спины.

- Товарищи командиры, - объявил Белозерцев после

секундного замешательства. - Срочная эвакуация. Владислав

Анатольевич, ваша секция ближе, вам и начинать.

Не знаю, какие слова услышали офицеры от старших по