Хозяин с перцем

А у меня фантазия буйная. Что он такого хочет спросить, что хуже вопроса о моих сексуальных предпочтениях?

- Вчера в клубе… - мужчина сплел пальцы замком. - Перед тем как мы пошли в комнату. Вы обронили, что ваш начальник — мудак.

Упс.

То есть ой.

Ой-ой-ой.

Схватилась за голову.

Черт! Как я могла забыть?

Зажмурилась, лишь бы не видеть лица Громова. Но этого оказалось мало — опустила голову на стол, прикрылась руками.

Это кошмар. Это…

Что хуже? Чуть не переспать со своим начальником или назвать его мудаком? И все в один день.

- Не убивайтесь так, - предложил этот добрейшей души человек. Еще чуть-чуть и у мужчины над головой нимб засияет. - В иных обстоятельствах, до меня бы эта информация не дошла, да и вы имеете полное право выговариваться. Это даже полезно. Просто все так совпало… И не вижу смысла делать из этого трагедию.

Мельком глянула на нанимателя.

- Ольга, я без претензий. Но хотелось бы понять. Чем вызвано столь нелестное мнение о моей персоне?

- Вернемся к теме секса? - с надеждой предложила я.

- Оля, - голос Громова звучал строго.

Ну вот, даже сексом не отвлекла.

- Дело не в вас, - пискнула перепуганная мышка.

- Я уж надеюсь. Учитывая, что мы с вами едва знакомы.

Закусила нижнюю губу.

Ну точно, словно родителей к директору вызвали, а ты сидишь и гадаешь — насколько сильно потом влетит.

Поежилась.

- Знаете… - а вот нечего опять на себя напраслину возводить. Виктор сам сказал — высказываться имею право. На правде настаивает. Пожалею обо всем я чуть позже. Секунды через три, как выпалю всю правду-матку. - Все-таки в вас. Эта ваша инструкция… И… Вы понимаете, как я отношусь к своей работе? Спрашивали, что мне по душе? Вот это все, - показала на кухню. - А не… всякое. Я люблю готовить. Я хочу готовить. Я хочу, чтобы это ели. А не фотографировать и выбрасывать в помойку.

Каждое слово будто било по Виктору. Он становился мрачнее. Но меня-то уже понесло.

- Я… я подписывалась быть вашим личным поваром. А по факту…

Замолчала. Жаловаться на свое положение? Стыдно.

Но… Черт, если я от отчаяния готова ходить по неизвестным клубам и напрашиваться на сессии.. Лучше выговориться.

- А по факту? - подтолкнул Виктор.

- Вас не было больше трех недель. И до этого, пока готовился переезд и документы. Еще три недели. Я не работаю. Я не просто не работаю. Я в чужой стране, где мне даже поговорить не с кем. В чужом доме. Где мне нужно просто сидеть и выкидывать продукты. При этом получая деньги и….

- Я был вынужден уехать, - зачем-то оправдался Виктор. Будто был должен.

- Я это понимаю. И ни в коем случае не высказываю претензий. И, вы правы — в других обстоятельствах, вы бы не услышали от меня ничего. И…

- И тем не менее я рад, что мне удалось вас услышать, - признался мужчина. Он вернулся к своему уже остывшему чаю. - Так получилось провести разговор, и можно будет скорректировать… ваши условия труда в сторону более приемлемых.

- Зачем? - не поняла. - Я же сказала — я больше не буду…

- Оль, - мужчина поднялся с места, вылил остатки чая в раковину и сполоснул за собой чашку. - Без обид. Просто поверьте моему опыту. Ничто не должно доводить до желания напрашиваться на сессию. Тем более в качестве нижнего. И тем более, если это не ваше. Я искренне надеюсь, что мы с вами продолжим работать. И что я вас, как руководитель, буду устраивать на оценку повыше, чем «мудак».

- Стесняюсь спросить, вам вообще зачем такой сотрудник нужен?

- Оль, я ж извращенец. Считайте, что это та форма насилия, которая меня устраивает.

Глава 12

«Ничто не должно доводить до желания напрашиваться на сессию», - мои слова Ольге. Абсолютно искренние. Максимально.

Мои бы слова да мне в голову.

Потому что я уже весь извелся.

Нельзя прерывать сессию. Нельзя. Особенно… так. Когда твоя партнерша… или несостоявшаяся партнерша — еще и твоя сотрудница. Еще и живет с тобой под одной крышей.

Смотреть можно, трогать нельзя.

Это сводит с ума. Никакой психологической разрядки.

И поход в клуб, в попытке переключиться, избавиться от напряжения, только сделало все хуже.

- Гав! - возмутилась Алина, видя, что я совершенно не уделяю ей внимание.

- Прости, милая, - погладил «собачку» по голове, почесал за ухом. И подразнил пестрым шариком. Саба тут же поднялась на задние «лапы» и завиляла пятой точкой. Закинул мячик на другой конец комнаты и продолжил таращиться в одну точку на стене.

Алина задорно поползла на четвереньках за игрушкой, я же даже не пытался смотреть в ее сторону. Это ее сессия, не моя. Никогда не понимал пэт-плей. Не осуждал — у каждого своя тема. Но не мое это.

Алина приносила мячик, я угощал «собачку» лакомством за послушание и следил, чтобы нижняя не шалила.

У меня в любом случае вечер не задался, зачем портить его девушке?

- Милая, я все вижу, - предупредил «зверюшку», глядя, как она вместо положенной игрушки принялась жевать мой ботинок. - Аля! - гаркнул строже. - Я наказывать не буду, я просто остановлю все это.