Хозяин (СИ)

А я тут причём? Не собираюсь быть подчинённой. Я не рабыня и не наложница. Тем более не служанка. Чтобы выдавать мне на исполнение приказы.

Я — свободный человек. А если он думал что, выйдя за него замуж, становлюсь несвободной, то он ошибся.

— Передай хозяину, что я не пойду, — говорю слуге, который всё ещё молчаливо ждёт меня, — Хочу помыться. Я устала.

— Вам нужно идти в спальню.

— Да что ты заладил? Открывай дверь. Я буду стоять здесь, пока вы не откроете мне дверь. Идите скажите хозяину — я не сдвинусь с этого места.

— Хорошо, — он пошел по коридору, а я возмущенно вздохнула.

Не прошло и минуты, как услышала торопливые шаги. Я испуганно притихла, прильнула к стене и увидела Селима стремительно вышедшего из-за угла. Он направлялся ко мне быстрой походкой, на лице гневное выражение. Тихий, темный, пока ещё сдержанный гнев.

Селим резко подошёл, пятерня легла на голову, стянула на затылке волосы. Дёрнул и притянул моё лицо к своему, почти впритык.

— Элиза, ты огорчаешь меня.

— Пошел ты, — прошипела ему в лицо.

— Мы пойдем вместе, — он потянул меня за собой.

А я тормозила, упиралась, но не могла бороться. Он сильнее и больше. Цепко держит за волосы, обхватил за талию, и, несмотря на все моё сопротивление, уже скоро показалась дверь спальни.

Селим втянул меня туда, прошел и почти бросил на кровать. Придавил рукой за шею. Склонился и посмотрел мне в лицо.

— Успокойся, — сказал, когда я взбрыкнула ногой.

Второй рукой он быстрым движением задрал мне платье, потянул колготы, они врезались в кожу неудобно, больно. Селим почти содрал с меня колготки и трусы. И я, глядя в потолок от удушья, услышала как он расстегнул молнию на брюках.

Толчок. Другой. И его член уже во мне.

Пальцами хватаю простынь. Выгибаюсь. Хочу как-то этому противостоять, но не могу. А он все активнее, всё сильнее долбит, как будто пытаясь вдолбить в меня свой член.

Тихо покрикиваю. Стоны вырываются непроизвольно, перемешиваются со вздохами. Ловлю ртом воздух. Упираюсь руками. Селим хватает декольте платья, тянет с такой силой, что ткань трещит, рвется. Кружево натягивается и болтается разорванными нитками.

— Элиза, — выдыхает он. — Не зли меня Элиза и сильнее давит в шею. Ты испытываешь моё терпение.

— Пошел ты, я тебя ненавижу, — упираюсь, не даюсь, выворачиваюсь.

Но его железная хватка держит, управляет движением тела.

— Не говорит так, не делай мне больно.

— Плевать мне на твою боль. Ты больной. Это не боль — это болезнь. Ты псих.

— Замолчи, — давит на шею, душит.

— Я не буду молчать, — хватаю его за голову, за волосы. Впиваюсь ногтями в его шею. И это ещё больше заводит его.

Ладонь легла на губы, пальцы перекрыли, скользнули в рот. Не могу говорить. Только вскрикиваю от мощных движений и широко раскрываю глаза.

Селим склонился совсем близко и смотрит на свои пальцы у меня во рту.

— Соси Элиза.

Пальцы его движутся, заполняют. Пара движений и я неосознанно обхватываю губами и сама уже делаю так, как хочет он. Думала сопротивляться, но подчиняюсь. Не хочу, а делаю.

А потом чувствую, сама хочу. Желание вроде бы заснувшее распалилось, развернулось. И требует, требует ещё. Остановилась, перестала сопротивляться, обмякла. Раздвигаю ноги и замираю. Закатываю глаза и чувствую, как слабнут руки.

Он отпустил шею. Обхватил ха талию, придавил всей своей мощью. Пальцы только выскользнули изо рта, я сразу заговорила:

— Ты — чёртов псих.

И снова собралась сопротивляться, но дыхание участилось, тело задрожало в ожидании оргазма.

Жду удовольствия и выкрикиваю. Возмущена, но вот-вот кончу.

— Ты стала очень смелой, — говорит мне в лицо и смотрит на губы.

— Я и была смелой.

Бедра мои двигаются навстречу его бедрам. Сама уже насаживаюсь на его член. Идиотски улыбаюсь. Становится смешно от этого безумного траханья.

Грудь моя дергается в такт движениям. Резко, быстро. Соски набухли и ждут касания жадных губ. Но Селим не касается, трахает и смотрит в лицо. И тоже улыбается. Только это улыбка дьявола, не человека. Черный взгляд гипнотизирует, покоряет.

— Мне это нравится, — произносит с улыбкой Селим. — Серая мышь превращается в грязную шлюху.

— Пошел ты Селим.

— Да говори, ругай меня, сопротивлялся, бей.

— Ты тварь, козел, урод, — беспомощно махаю руками.

— Элиза, — произносит, взгляд его обжигает моё лицо.

Движения его тела, напор члена, обхват руки — сильные, мощные, сносящие.

Входит глубоко, оставляет во мне ощущение блаженства и отпускает на время, чтобы снова войти.

Чем больше моё сопротивление, тем мощнее его желание. В какой-то момент я понимаю, то чего он хочет, зависит от меня. Сопротивление моего тела и есть его вожделение. Это все на что он способен. Брать силой. Иметь во власти.

У него есть возможность делать это ласково и нежно, но он упорно сопротивляется. Противится моим настойчивым просьбам. Потому что не умеет иначе.

И если я хочу быть тут, с ним, остаётся играть в эту игру грязной шлюхи и властного мужчины, который её наказывает.

— Это все, на что ты способен? Давай, накажи меня Селим. Жёстко накажи. Потому что если ты этого не сделаешь, я пойду и найду того, кто меня накажет.