Читаем Хозяин урмана полностью

Он созвонился с лесной пожарной частью и попросил посодействовать — полетать на вертолетах над возможным районом поисков, вдоль проселков и технических просек. Сами же оперативники разделились на несколько групп и отправились на служебных «уазах» и мотоциклах обследовать основные трассы района.


* * *

— Как думаешь, — прервал долгое молчание Сизых, покосившись на напарника, лейтенанта Азмуханова, который сосредоточенно крутил баранку, не отрывая взгляда от дороги, — где удобнее всего свернуть с трассы?

— Они должны были свернуть куда-нибудь на север, — откликнулся после минутной паузы Азмуханов.

— Почему не на юг?

— Там через полсотни километров уже начинается лесостепь, а в ней найти укрытие сложно. Проще — на севере, в урманах Бакчара. Особенно, если хорошо знаешь эти места.

— Ага, — майор подергал себя за кончик носа (привычка, от которой он никак не мог избавиться). — А среди наших клиентов есть такой?

— Коренной сибиряк, томич, там только один — Миронов Степан Никифорович по кличке Голован, — лейтенант покрутил головой, хмыкнул: — Ловкие, черти! Надо же додуматься — автобус захватить!..

— Ловкий и хитрый преступник — вдвойне опасен… — Сизых развернул карту района. — Значит, север, говоришь?.. Посмотрим… Ага, через десяток километров будет развилка, и как раз на север, в сторону урочища Кузьминского.

— А до самого урочища там сколько верст?

— Примерно шестьдесят…

Азмуханов скосил глаза на карту.

— А что это за значки левее дороги?

— Лесоразработки, торфодобыча…

— Отлично!

— Что именно?

— Товарищ майор, да это же очевидно: здесь же полно заброшенных стоянок лесорубов и торфозаготовителей. Идеальные условия для отсидки. Хоть год тут сиди — с собаками не найдут.

Сизых крякнул, посмотрел на карту, потом, прищурившись, на лейтенанта. Сказал с притворной угрозой:

— Шибко умный, да? Утер нос командиру и радуешься?..

— Ну, что вы, товарищ майор! — Азмуханов принял гнев начальства за чистую монету. — У меня и в мыслях… Извините!

— Смешной ты, Дамир, — улыбнулся Сизых. — Умный, а шуток не понимаешь… Идея твоя замечательная, насчет брошенных лагерей лесорубов. И, судя по тому, что никто из пассажиров до сих пор не объявился, бандиты завезли их в изрядную глушь.

— Думаете, они их отпустили?

— Конечно! На фиг им столько хлопот? Отвезли подальше в тайгу и высадили, а сами дальше отправились.

«Уазик» свернул налево на перекрестке и запрыгал по колдобистой лесной дороге, и майор снова углубился в изучение карты. Минут через десять он довольно цокнул языком:

— Есть!..

— Что? — не понял Азмуханов.

— Я почти уверен, что нашел, куда отправились наши подопечные. Притормози!..

Машина послушно приткнулась к обочине, и Сизых разложил карту на «торпеде».

— Вот смотри: здесь проходит большая трейлерная дорога, она потом ветвится еще на несколько — поменьше. По-моему, самое оно, а?

Лейтенант в свою очередь внимательно рассмотрел указанный командиром район поисков.

— Похоже на правду… Я бы тоже туда свернул.

— Тогда давай проверим! Думаю, пассажиров бандиты должны были высадить где-то здесь, — Сизых постучал пальцем по второй развилке от поворота с трассы.

— Почему? — удивился Азмуханов.

— Простая логика. Слишком далеко везти заложников не имеет смысла — лишаешь себя маневра. Люди ведь наверняка запомнят, куда свернул автобус. Так что чем дальше их завезешь, тем меньше возможностей скрыться себе оставишь, потому что круг поисков для нас с тобой сужается.

— Согласен, товарищ майор, — повеселел лейтенант и выжал педаль акселератора. «Уазик» прыгнул вперед, будто застоявшийся конь.


* * *

Автобус полз по старой трейлерной дороге уже второй час. Водитель Кузовкин крутил баранку, старательно объезжая рытвины и большие, непросыхающие лужи. Какое-то время после бандитского захвата у него в голове роились мысли: не устроить ли аварию? Допустим, врезаться в дерево или съехать в кювет и повалить автобус на бок?.. Вряд ли в планы бандитов входило уничтожение пассажиров — им явно нужен был только автобус. Так что в случае аварии они бы лишились главного, им пришлось бы всех отпустить. А то, глядишь, в суматохе мужики бы и вовсе их разоружили да повязали? Но с другой стороны, Кузовкин понимал, что в герои не годится, да и пассажиры без предупреждения сами побьются, впадут в панику — какое уж тут задержание преступников!

В общем, невольное путешествие продолжалось. Когда щуплый бандит приказал свернуть с накатанной лесной дороги на старый трейлер, Кузовкин понял замысел уголовников: добраться до заброшенных лесоразработок и скрыться в тайге. Там их действительно никто и за год не найдет. У него оставалась слабая надежда, что удастся вычислить, в какую сторону они подадутся, чтобы по возвращении сообщить в милицию. А в том, что бандитов ищут, Кузовкин не сомневался. Иначе зачем им весь этот цирк?

Спустя минут сорок после поворота на трейлер появилась первая развилка. Направо дорога, как помнил Кузовкин, вела к большому поселку лесорубов. Щуплый бандит приказал поворачивать налево. «Ага, — отметил про себя Кузовкин, — значит, я прав!..»

Перейти на страницу:

Все книги серии Сибириада

Дикие пчелы
Дикие пчелы

Иван Ульянович Басаргин (1930–1976), замечательный сибирский самобытный писатель, несмотря на недолгую жизнь, успел оставить заметный след в отечественной литературе.Уже его первое крупное произведение – роман «Дикие пчелы» – стало событием в советской литературной среде. Прежде всего потому, что автор обратился не к идеологемам социалистической действительности, а к подлинной истории освоения и заселения Сибирского края первопроходцами. Главными героями романа стали потомки старообрядцев, ушедших в дебри Сихотэ-Алиня в поисках спокойной и счастливой жизни. И когда к ним пришла новая, советская власть со своими жесткими идейными установками, люди воспротивились этому и встали на защиту своей малой родины. Именно из-за правдивого рассказа о трагедии подавления в конце 1930-х годов старообрядческого мятежа роман «Дикие пчелы» так и не был издан при жизни писателя, и увидел свет лишь в 1989 году.

Иван Ульянович Басаргин

Проза / Историческая проза
Корона скифа
Корона скифа

Середина XIX века. Молодой князь Улаф Страленберг, потомок знатного шведского рода, получает от своей тетушки фамильную реликвию — бронзовую пластину с изображением оленя, якобы привезенную прадедом Улафа из сибирской ссылки. Одновременно тетушка отдает племяннику и записки славного предка, из которых Страленберг узнает о ценном кладе — короне скифа, схороненной прадедом в подземельях далекого сибирского города Томска. Улаф решает исполнить волю покойного — найти клад через сто тридцать лет после захоронения. Однако вскоре становится ясно, что не один князь знает о сокровище и добраться до Сибири будет нелегко… Второй роман в книге известного сибирского писателя Бориса Климычева "Прощаль" посвящен Гражданской войне в Сибири. Через ее кровавое горнило проходят судьбы главных героев — сына знаменитого сибирского купца Смирнова и его друга юности, сироты, воспитанного в приюте.

Борис Николаевич Климычев , Климычев Борис

Детективы / Проза / Историческая проза / Боевики

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза