Хозяин видений

Поднялся ветер, зашевелил ветви деревьев и швырнул мне в лицо горсть снега. Я зажмурилась, остановилась, чтобы прикрыть лицо. Было душно и сладко. Спокойно. Словно я шла туда, куда должна идти, а там меня ждет… А черт его знает, что там меня ждет! Неважно. Все неважно, кроме этого голоса…

Я решительно шагнула вперед, но путь перекрыла высокая фигура. Я испуганно отшатнулась, отступила назад и чуть не упала, споткнувшись о бордюр.

Сильные руки поймали меня, сознание заволокло туманом, и я услышала голос — хриплый и ласковый:

— Тише. Уже все хорошо, малыш…

И отключилась.

Глава 7. Второе пришествие

Все вокруг было синим. Синева проникала в мозг расслабляющей прохладой, успокаивала, снимала боль. Шевелиться не хотелось. Хотелось просто лежать и ни о чем не думать. Проваливаться в небытие, приходить в сознание, вновь проваливаться. И ни в коем случае не двигаться.

Откуда-то сбоку и в тоже время издалека раздался знакомый, родной голос:

— …нельзя же…

— Не глупи. Можно, раз говорю! — отвечал второй голос с нотками раздражения.

— Лучше она сама. Такое уже было, — упрямился первый.

— Глеб… — прохрипела я и постаралась поднять руку. Не вышло.

— Тссс, я здесь. Держись, слышишь!

— Нет времени! — окончательно рассердился второй. — Режь.

Через секунду я почувствовала слабую боль в правой ладони, скорее это была не боль — отголосок боли. Все казалось далеким, иллюзорным и несущественным.

Затем кто-то взял меня за руку, и я с шумом выдохнула. Вены наполнились кеном. Сладким, тягучим, обжигающим. Карамельным. Он проник в жилу, взбудоражил, опьянил. Хорошо… Как же… хорошо! Я застонала от удовольствия и сильнее сжала широкую ладонь.

— Ну, все, хватит, — ласково сказал второй голос, и ладонь, источающая сладкий кен, отпустила мою. Разочарованная, я попыталась открыть глаза, но они решительно не хотели открываться. Хотелось еще, поглощать и наслаждаться. Ни о чем не думать, кроме удовольствия.

— Поля. — Глеб присел рядом, погладил по щеке.

— Ммм…

— Жива?

Постепенно опьянение отпускало, мысли прояснялись, даже один глаз слегка приоткрылся. В поле зрения появился Глеб — встревоженный и растрепанный.

— Тебе не стоит быть со мной, — прошептала я и облизнула пересохшие губы. — Мишель…

— Помолчи, а! — перебил он. — Ты как?

— Пить хочу…

Глеб тут же приподнял мою голову, сунул стакан с водой, и я залпом его осушила. Разлепила и второй глаз, осмотрелась.

Комната была синей. Синий разделился на множество оттенков и рассыпался по стенам, потолку, кровати, кое-где разбавляясь белым и черным. Ночь цвета индиго скалилась в окно через темную газовую занавеску. Отражалась в зеркале на стене смесью городских огней и темноты. Со стен лили холодный свет тонкие изогнутые дугой светильники. Другие части этих стен украшали аляповатые картины-абстракции.

Под головой у меня заботливо лежала темно-синяя парчовая подушка.

Я приподнялась на локтях.

— Тебя не учили не тратить силы при истощении? — строго отчитал меня Глеб и вновь уложил, надавив на плечи.

— Истощении? — переспросила я. Понимала с каждой секундой все меньше, а вопросов собиралось все больше. — Где мы?

— У Эрика. Он позвонил мне из какого-то клуба. Тебя отравили, а он вылечил. Кажется, даже без последствий… — Глеб внимательно меня осмотрел, позаглядывал в глаза, пощупал пульс и, наконец, облегченно выдохнул: — Ну, слава богам, жива!

Потом что-то еще говорил, но я не слушала. При упоминании об Эрике в груди разлилось тепло, жила откликнулась, заныла, а ладони зачесались.

Во мне его кен. Сладкий, карамельный. Именно от него голова и кружится.

Так, стоять. Глеб сказал, меня отравили. Значит, правда… Я вспомнила голос, что настойчиво куда-то звал, а я шла, как под гипнозом. Бррр, жутко! А если бы дошла до цели? Что было бы тогда?

Размышления прервал мой неожиданный спаситель. Он вошел в комнату с бинтами в руках. Подвинув Глеба, присел на кровать, взял мою руку и начал обрабатывать рану.

Только теперь я увидела поперечный порез на ладони и поняла, что Эрик передавал мне кен через кровь. Разве так можно при истощении? Разве это не заканчивается смертью?

Но я была жива, даже слишком жива для истощенной — сердце гулко забилось где-то у горла, мысли спутались, а взгляд остановился на лице Эрика — сосредоточенном и серьезном.

Он, казалось, увлекся обработкой раны. Светлые волосы собрал в пучок, лишь одна прядь выбилась и падала на лицо. Внезапно мне захотелось убрать ее за ухо, но я сдержалась. С интересом наблюдала за ним, необычно молчаливым, без капли насмешки на красивом лице.

У него были теплые руки, и меня окутало спокойствие и уверенность. Странный контраст с ощущениями нескольких предыдущих дней, а если учесть, что кто-то отравил меня, совершенно сбивающее с толку чувство.

Это все его кен, подумала я, но без злости.

— Спасибо, — произнесла тихо.

Эрик посмотрел в глаза, слегка улыбнулся и кивнул. Потом закончил перевязку и встал. Я села на кровати и расправила платье.