– Продолжай процесс, – благосклонно киваю я учителю.
– Слушаюсь, мой господин! Принеси мне хлыст, ничтожный! – это он уже ученику.
Воспитуемый с поклоном подносит своему наставнику длинный и гибкий пластиковый хлыст, расстёгивает комбинезон, и тот разом сваливается с плеч. Теперь ученик стоит совершенно голый в куче тряпья, закинув руки за голову.
– Не желаешь ли, о мой господин? – учитель с поклоном преподносит мне хлыст на вытянутых руках.
– Нет, пожалуй. Начинай!
Учитель со свистом взмахивает хлыстом, и на гладкой зеленоватой коже воспитанника появляется первая тёмная полоса. Ещё, ещё!
– Стой смирно! Руки держи где положено! Так, теперь все вместе – что нужно сказать?
– Позор ничтожному! – хором ответствуют дети.
– Хорошо. Ты первый! – поднимает учитель ученика из первого ряда. – Все в очередь! По одному разу!
Ученики наносят хлёсткие удары по ляжкам товарища, один спереди, другой сзади – для равномерности полос. Да и бьют, пожалуй, покрепче самого господина учителя. Балует он их, надо сказать... Вообще-то право выпороть другого надо ещё заслужить.
– А-а-а! – не выдерживает наконец воспитуемый.
– Молчать! Здесь сам наш господин директор! В экзекуторскую захотел?
В классе тридцать два ученика, и воспитуемому достаётся тридцать один удар, сверх отпущенных учителем лично. Пожалуй, не так уж глупо. Одно дело, когда тебя выпорет учитель, и совсем другое, когда все без исключения одноклассники. Семь тысяч девяносто сто семьдесят пятый опытный педагог, знает, что делает... Теперь этот ученик будет стараться изо всех сил, лишь бы в следующий раз оказаться на другом конце хлыста.
Однако вид голого и избитого малолетки здорово возбуждает, право слово.
– Ну что это такое! – я беру хлыст у учителя. – Вот как надо!
Хлёсткий удар, и воспитуемый заходится визгом, похожим на звук шлифмашины.
– Молчать, сволочь! Встань как положено! – шипит на ученика учитель. – Отличный удар, мой господин, если позволишь высказать ничтожному своё мнение.
– Позволяю, – я бросаю учителю хлыст, который тот подхватывает у самого пола, поскольку опять стоит, полусогнувшись. – Я вижу, процесс воспитания у тебя налажен.
– Рад стараться, мой господин!
Покинув класс, я шагаю по коридору. Нет, что ни говори, а порка сильно поднимает настроение. Зайти, что ли, в экзекуторскую и развлечься как следует?
Браслет начинает зудеть руку. Я бросаю взгляд на табло, и едва сдерживаю ругательство. Чуть не забыл, надо же... На сегодня это самое важное дело.
Вообще-то наше воспиталище базовое, и выпускает разряды с девятого по двенадцатый. Тех, кто на первичном тестировании показал достаточно высокий уровень притязаний или повышенную склонность к логическому мышлению, учат не здесь. И учат их по другим программам – высшая письменность, то-сё... По окончании обучения происходит распределение, и выпускникам присваивают новые номера взамен тех, что они носили в воспиталище. Из "логиков" выходят инженеры и прочие учёные технари, а из ребят с высоким самомнением и пробивной энергией выходят порой очень важные персоны. Оплот Истинного Разума – это мир наивысшей справедливости. Здесь Бессмертным, носящим имя может стать любой. Если сумеет обогнать и задавить конкурентов.
Я облизнул пересохшие губы. Яркий комбинезон, вкусная каша, личное жильё и ванна с водой – всё это ерунда. Бессмертие, вот подлинно великая цель. Жить, жить и жить, жить бесконечно... А стареющие тела менять, подобно башмакам. Износил – выбросил.
Вот и сегодня в моём воспиталище проходит конкурс среди выпускников. Поступила заявка от Бессмертного, и его доверенные лица уже здесь. Выбор донора – дело ответственное. Юноша должен быть здоров и красив, и горе мне, если такового не окажется.
Я одним движением отключаю мнемозапись, некоторое время сижу, дыша глубоко и часто. Вот как... Вот так, значит, и воспитывают у них там подрастающее поколение. Хорошо, что Ирочка не видит...
"Я всё видела, Рома. Пусть и нечётко, через твои мыслеобразы"
"Зря я не послушался Цанга. В самом деле надо было смотреть с экрана..."
Ирочка отвечает не сразу.
"Смотри, Рома, смотри. Всё смотри. И помни – вот так в принципе может быть и на Земле"
Я стискиваю зубы.
"Этого не будет. В самом крайнем случае, повторный пуск восстановленного кварк-реактора..."
"Вряд ли они соберут его снова с такими же дефектами. Тот шанс упущен, Рома. Ты изменил ход истории, пусть не сам"
"Ира, Ир... Скажи прямо. Я зря вмешался?"
Долгое, долгое молчание.
"Нет, не зря. Я очень хорошо понимаю тебя, Рома, я вижу все твои терзания. Иначе и быть не может. Уж если проект "Земля" столько раз вызывал серьёзнейшие сомнения, мол, всё безнадёжно... Здесь же ситуация гораздо мрачнее. И не колеблется ни мгновения только слепой фанатик. Однако врач должен до конца бороться за жизнь пациента, если взялся лечить"
"Что бы я делал без тебя?"
Короткий бесплотный смешок.
"Чинил бы ржавые механические повозки. И уже вероятно, женился бы с тоски, на большой, тёплой и мягкой бескрылой женщине"
"Ты в это веришь?"
Долгое, долгое молчание.