Хозяин жизни – Этанол

Как это ни странно, я не испытывал ни малейшего сожаления и раскаяния в том, что сделал. Я помнил, как меня корежило после укола – ведь я не пил три дня до него. Я не хотел даже думать о том, что меня ждет, выпей я хоть рюмку. Для меня любые спиртосодержащие напитки просто перестали существовать. Что бы не происходило в жизни, пьянство, эта лазейка от бед, этот черный ход для трусов и слабаков был для меня закрыт.

Я перестал переживать и волноваться именно из-за невозможности выпить. Я не страдал, испытывая свою волю на прочность. К тому же наверняка в такой борьбе победил бы Хозяин – не зря же он планомерно и умело разрушал личность в течении многих лет.

Я с ним не боролся – на целый год он для меня перестал существовать. Я не чувствовал себя ущербным, ни в коем случае. Я радовался каждому трезвому дню. После любого праздника я вставал с улыбкой на губах и жалел своих опухших и стонущих друзей – я хорошо знал, что они испытывают.

При этом я на всю катушку использовал и спорт – бег и моя любимая прорубь продолжали доставлять мне массу удовольствия – и праздники непослушания тоже. Не буду углубляться, в чем они заключались – это слишком личные моменты.

Воспоминания об этом трезвом годе свежие – в отличии от воспоминаний, например, ранней юности. И о том, чем он кончился, тоже…

С чего-то я решил, что раз кодировка кончилась, то надо это дело отметить. Все внутри меня восставало против возвращения прежней жизни и всех проблем, которые несет с собой Хозяин. Я долго смотрел на рюмку коньяка и все-таки, кривясь от отвращения, выпил.

Меня словно ударили – именно обухом, именно по голове. Все вокруг закружилось под шум в ушах, жар ударил в поры и выдавил пот… и больше я ничего не помню.

Первое время, если быть честным, я держался дольше, чем возникшие из небытия алкогольные тени. И дольше, и лучше. Но радости мне это не приносило.

Вместе с Хозяином пришла вся его свита – психозы, страхи, тупость, нерешительность, вялое бессилие по утрам и злобный поиск выпивки к вечеру.

Из алкогольного морока вынырнуло и какое-то время держалось рядом юное существо. Крепкое телом, с белесыми волосами и ресницами, оно искало удовольствий и не отказывалось ни от чего – в том числе и от выпивки. Год нашего общения под коньячок и икру пролетел одной безумной пьянкой.

Закончилось все тем, что я и предрекал – существо, получив очередную крупицу опыта, пошло в дальнейший поиск, а я закрутился запоем, которому не было равного во всей моей алкогольной биографии.

Существо осталось в прошлом, словно настоящая алкогольная галлюцинация. Больше наши пути не пересекались и, надеюсь, не пересекутся. Я выбрался из ямы, куда меня зашвырнуло расставание с ним и понял, что слаб.

Хозяин смял меня и подчинил мою волю. Я не мог больше сопротивляться ему. Если можно было купить пиво или хлеб, я, как покойный Ваня Горев, покупал пиво. И не было дозы, которая могла бы остановить дальнейшее пьянство – я мог пить даже с закрытыми глазами.

Все-таки я нашел в себе силы – последние силы – и остановиться. Я согласился со своим бессилием и принял его. Я понял, что года трезвости мало – при малейшей слабине Хозяин наносит сокрушительный удар, от которого, бывают, что и не оправляются. Что лучше не пить лет пять, а может, и десять – и только потом, если сохраниться желание, попробовать, как мечтают многие, выпивать по праздникам.

И признание собственной слабости подняло вопрос – а что дальше?

Я изучил литературу, посвященную кодированию. Понял, что кодировку не делают – как этим занимался мой доктор – по свежим следам. Ввести пьяному человеку кодирующее лекарство значит – убить его. Никто не возьмет на себя такую ответственность. И первая моя кодировка, которая, буду честен, была удачной благодаря принятому решению и физиологического запрета на выпивку – оказалась обманом.

Я оказался в тупике. Я вновь зависел – физиологически – от Хозяина. У меня опять тряслись руки по утрам. Я опять потерял интерес к женщинам. В моих стихах опять появился Хозяин, скрытый бесконечным повторением слова «тоска».

У алкоголика нет силы воли – просто потому, что не осталось личности. Пожалуй, самый действенный способ вылечить от алкоголизма – держать человека несколько лет в полной изоляции, при постоянной работе психологов, витаминной поддержке и регулярными спортивными занятиями.

Группы анонимных алкоголиков? Может быть, они и работают – но ни одного излечившегося я не видел, так что ничего утверждать не берусь.

И вот сознание тупика, в который меня опять загнала одна лишь рюмка хорошего коньяка, заставило меня сесть за компьютер с конкретной целью. Узнать, есть ли проверенные средства борьбы с этой страшной болезнью? Оказалось, что есть.