Храброе сердце Ирены Сендлер

Ф.В. (Бруклин, США; свидетельство об оккупированном Киеве): «

История семьи Г. мучает меня всю жизнь. Отец ушел на фронт, а мать с двумя детьми не смогла эвакуироваться. Когда был приказ фашистов всем евреям явиться 29 сентября, мать поняла, что это не к добру, и, оставив ключ от квартиры и вещи своей подруге, жившей в соседней квартире, ушла с девочками из города. Три месяца они ходили по селам и прятались, а когда наступили холода, мать решила прийти в Киев, взять какую-нибудь одежду и что-нибудь для обмена на продукты. Поздно вечером они постучались к соседям-«друзьям». Те их выдали полиции. Судьба старшей девочки и матери мне неизвестна. А маленькую Ривочку один из соседей вывел на улицу… и на трамвайных рельсах топором отрубил ей голову».

Так воевали с евреями не только в солнечном Киеве. После войны в Латвии из 90 тысяч евреев обнаружилось 150 человек, от эстонской тысячи с лишним евреев живых осталось несколько – считай, чисто! В той войне Праведник – изменник «своим».

Кому, как не ему, первая честь?

Не сразу, конечно, но сообразился порядок: общественная Комиссия – виднейшие юристы во главе – по представлению Яд Вашема взвешивает сведения о спасителе евреев и, если находит, что он действовал без какой-либо выгоды для себя, с риском потерять жизнь и свободу, присуждает ему звание «Праведник народов мира». Он получает соответствующее удостоверение, возможность почетного гражданства в Государстве Израиль, именную медаль и право на посадку личного дерева в Аллее Праведников. Этой-то Аллеей и открывается посетителю Яд Вашема.

Первое дерево посадили в 1962 году, в знаменательный для тогдашнего полусоциалистического Израиля день Первого мая. На старой фотографии: облитый солнцем косогор, несколько десятков зрителей, малочисленный военный оркестр, полукруг стульев с почетными гостями – первыми семью Праведниками – и посредине у микрофона Голда Меир, в ту пору министр иностранных дел. Все по-домашнему, в оркестре, кажется, одни струнные – негромкий праздник небогатой страны, скромность праведничества.

И дерево-то выбрали под стать: обычное для Средиземноморья растение не бог весть какой красы или величины. Однако со смыслом дерево. Цератония, рожковое или мармеладовое дерево, по-местному «хорув». Коренастый ствол, раскидистые ветви, круглый год в ласковых овалах листьев. Осенью взбрызгивают мелкие малоприметные цветы, чтобы к следующему лету вызреть темно-коричневыми до черноты стручками-рожками; зимой они опадают на сырую землю и, сопрев, во влажном пахнущем дрожжами разломе открывают плоские круглые семена – «караты» (от них мера веса 1 карат). Главное же: внутри рожков мякоть, сладкая, «мармеладовая» – съедобна, вкусна и питательна; рожки целебны, лечат кашель, диабет, зубную боль, кишечник, желтуху, сводят бородавки, регулируют женский ритм… Целительное и кормящее, выручающее от смерти дерево – символ спасения.

Жизнь идет, семеро первых Праведников сегодня обернулись двумя десятками тысяч имен, Аллея охватила весь Мемориал уже Парком в две с лишним тысячи деревьев, цератония кое-где сменилась оливами и хвойными – можно отыскать нужную символику и в вечнозелености сосны, и в долголетии оливы… Сейчас за недостатком места деревья вообще не сажают, а устанавливают в специальной стене таблички с именами Праведников. Уважительность церемониала почти та же, но все-таки посадка дерева – значительнее. Не зря Яд Вашема, много лет понукаемый спасенными евреями, так долго искал форму обозначения благодарности Праведникам, пока не додумались: деревья. Земле украшение и живой шорох ветвей – шелест имен, судеб, невероятных сюжетов. Посторонитесь, легенды – д’Артаньяны, Штирлицы, Мюнхаузены!..