Храброе сердце Ирены Сендлер

Дальше они шли молча. Ирена сердилась на Стефана, но гораздо больше на себя. С детства она соблюдала родительский завет защищать тех, с кем поступают несправедливо. Особенно крепко засел у нее в памяти эпизод, когда приверженность этой родительской философии привела к небольшому кровопролитию. Ирене тогда было лет 13, и она вступилась за единственную в классе еврейку – Рахелу, стеснительную, замкнутую девочку с темными, постоянно свалявшимися волосами, которая каждый день приходила в школу в одних и тех же самодельных крестьянских чоботах.

Она ясно помнила этот теплый весенний день, в такие дни всегда кажется, что ничего плохого произойти просто не может. Проходя через парк, Ирена увидела, что на Рахелу напали две крепкие девчонки. Не задумываясь, она бросила на землю свой мешочек с завтраком, запрыгнула на спину той, что покрупнее, и принялась изо всех сил молотить ее по голове. Другая сдернула Ирену со спины подруги, а потом обе принялись метелить ее, повалив на землю. Ирена пыталась вдохнуть, но ничего не получилось, в глазах потемнело, и она потеряла сознание.

Внезапно солнечный свет появился снова, она открыла глаза и увидела над собой лицо учителя истории профессора Пикатовского (среди школьников он проходил под кличкой Пика), сторонника правых взглядов и поклонника Романа Дмовского. Пику откровенно бесили социалистические убеждения Ирены, и он не раз унижал ее, говоря об этом перед всем классом. Но она и не думала сдаваться или извиняться. Сейчас он, впившись жирными пальцами в предплечья Ирены, резким движением поднял ее с земли и поставил на ноги.

– Безнаказанно это вам, паненка, не пройдет.

По окончании занятий Ирена в тот день ждала в школьном коридоре, пока к ней не подошла учительница словесности, молодая женщина, работавшая в школе совсем недавно. Она жестом пригласила Ирену в класс и закрыла дверь.

– Зачем ты устроила драку?

Ирена рассказала ей про Рахелу, про нищету, в которой ей приходится жить, про оскорбления, которые она выслушивает, про избиения… Кто-то ведь должен попытаться восстановить справедливость! Учительница остановила ее на полуслове, и Ирена приготовилась услышать, какое ей полагается наказание.

– Ты все сделала правильно, – сказала учительница, а потом похлопала Ирену по плечу и распахнула перед ней дверь кабинета. Ирена была просто ошарашена. Вместо кары к ней пришло спасение.

После этого инцидента некоторые одноклассники возненавидели Ирену и стали обзывать ее «жидовской рабыней» и «тайной сестрицей Рахелы», другие стали ее избегать. Но и в самые тяжелые моменты она вспоминала своего отца, и в ушах у нее снова звучал его голос:

– Люди бывают только хорошие и плохие. Неважно, богаты они или бедны, какой расы или вероисповедания. Значение имеет только одно: хорошие они или плохие.

Снова в серьезные неприятности Ирена угодила в последний год учебы в школе, уже после того, как ее зачислили на юридический факультет Варшавского университета, куда женщин брали очень редко. И на этот раз сложности возникли с Пикой, который не переставал долдонить своим ученикам о том, что национальные меньшинства, т. е. венгры, цыгане, евреи и украинцы, «пожирают Польшу, как раковая опухоль». В этот год Ирена написала реферат о нацменьшинствах и озаглавила его «Как починить Польшу». В своей работе она заявляла, что в результате нарастающего и сопровождающегося инфляцией политического хаоса и дробления партий на сцену вышли правые националисты, обвиняющие во всех бедах нацменьшинства и сеющие в обществе панику и ксенофобию. Если этот курс не скорректировать, предупреждала она, Польша придет к нестабильности, военному перевороту и самоуничтожению. Ее кумир, маршал Юзеф Пилсудский, лидер революционного социалистического движения, не раз подчеркивал важность этнического разнообразия для Польши. Главным злодеем, с точки зрения Ирены, был Роман Дмовский, вождь националистического движения и Национал-демократической партии, ратовавший за централизованное, унитарное государство, в котором должны доминировать поляки. Он был убежден, что немцев и евреев следует выдворить из страны, а другие нацменьшинства должны ассимилироваться и «либо стать поляками, либо подвергнуться депортации».

В ходе своих исследований Ирена прочитала все, что смогла найти, об антисемитизме в Польше. Она была поражена обилием взаимоисключающих оправданий ненависти к евреям, нередко приводимых одними и теми же партиями или политическими группировками. Диапазон этих доводов простирался от заявлений, что евреи достойны ненависти за то, что говорят на идише, странно одеваются и отличаются от настоящих поляков, до утверждений, что евреев надо ненавидеть за их чрезвычайную похожесть на поляков, т. е. за то, что они хорошо одеваются, грамотно говорят и даже считают себя в первую очередь поляками, а уж потом евреями. Еще нередко говорили, что именно евреи, как банкиры и капиталисты, несут ответственность за постигшие Польшу экономические беды и что именно они, наравне с большевиками и анархистами, угрожают стабильности государства.