Читаем Храбрые сердца однополчан полностью

Выполняя ту или иную поставленную перед батальоном задачу, я всякий раз интересовался и по возможности что-то узнавал о замыслах и действиях более широкого плана. По-моему, и другие наши командиры были склонны к тому же — я видел, с каким пристрастием «допрашивали» они офицеров вышестоящего штаба при случайных встречах. Не простое любопытство, а именно чувство ответственности за порученное дело проявлялось в их вопросах. В самом деле: что за комбат тот, кто, выполняя свою боевую задачу «отсюда — досюда», больше ничем не интересуется? До нас, командиров подразделений, конечно, доводили обстановку и задачи «в части, касающейся…», а хотелось знать побольше, порассуждать в товарищеском кругу о замыслах и событиях крупных масштабов.

Когда наша дивизия наступала в направлении Вязьмы, мы, ротные и батальонные командиры, понимали, что бои идут не только за освобождение очередного советского города, а решается одновременно и перспективная задача. Надо было сорвать планомерный отход немецких войск на образовавшемся тогда ржевско-вяземском выступе, не дать им выровнять линию фронта. А они стремились ее выровнять. Гитлеровцы опасались разных «выступов» и «прогибов», зная, что в таких местах зарождаются, назревают удары советских войск.

Я уже замечал вскользь по ходу записок, и мне еще раз хочется повторить, что гитлеровские вояки были сильны и стойки, когда все шло по уставным канонам. Они любили, чтобы участок фронта был похож на производственный конвейер, чтобы страшная машина войны работала в размеренном ритме. Как только намечалось отклонение от этого, вклинивалось что-то новое — немцы сейчас же слабели, сдавали позиции.

На ржевско-вяземском направлении гитлеровские генералы старались оттянуть свои соединения с местности, полуостровом выдвинутой на территорию, занятую нашими войсками. Этого нельзя было допустить, во всяком случае, планомерного, организованного отхода, когда бы фашисты убрались с «полуострова» подобру-поздорову.

Ржевско-вяземский плацдарм представлял собой наиболее выдвинутый к нашей столице участок фронта, на котором противнику ценой больших усилий и жертв удалось задержаться после разгрома гитлеровцев под Москвой. Удержанию этого плацдарма немецко-фашистское командование придавало особое значение, и в течение всего 1942 года на нем действовало примерно две трети сил группы армий «Центр».

Так вот, когда немцы, почувствовав ненадежность и шаткость плацдарма, начали оттягиваться, мы стали всячески препятствовать этой классической схеме военных действий противника. Полки нашей дивизии вместе с другими частями совершали ночные марши, внезапно выдвигаясь к важнейшим коммуникациям врага, перерезая дороги, оседлывая перекрестки. Очагами вспыхивали и гасли бои в разных местах. Подобная тактика пришлась гитлеровским генералам не по вкусу, они торопливо отводили войска с выступа, стараясь по возможности сохранить их в целости.

Отходя, фашисты минировали все, что только могли и как только умели. Свои «адские машинки» они ставили с большой изобретательностью, некоторые мины, заложенные в глубинах городских подвалов и трубопроводов, были рассчитаны на неизвлекаемость.

Освобожденная советскими войсками Вязьма еще долго не могла зажить мирной жизнью и спокойно вздохнуть. Развалины города были нашпигованы множеством коварных минных устройств. Наши саперы самоотверженно трудились, ежечасно совершая подвиги в своей опасной работе, и все же то там, то тут раздавался в городе взрыв минного заряда, который не удалось обезвредить. Даже через месяц после освобождения прогремело несколько взрывов, повлекших за собой разрушения и человеческие жертвы.

В тяжелых, продолжительных боях на ржевско-вяземском направлении заметно поредели наши подразделения. Особенно большие потери понесла пехота, всегда идущая в огонь сражения впереди, не защищенная никакой броней. 29-я гвардейская стрелковая дивизия была отведена в тыл на переформирование. Весной 1943 года наша дивизия рассталась с 5-й армией и вошла в состав 10-й гвардейской армии.

В бои на спас-деменском направлении наша дивизия вступила, пополненная личным составом и техникой, имея немалый опыт наступательных действий, хорошие командирские кадры.

Свою оборону противник здесь построил по принципу так называемого Восточного вала. Ее мощные узлы включали земляные сооружения, проволочные заграждения, минные поля и противотанковые рвы. Над всей окружающей местностью господствовала высота 233,3. Она была буквально изрезана траншеями и начинена огневыми средствами. Высота, как показала рекогносцировка, являлась ключевой позицией вражеской обороны. На спас-деменском направлении противник сконцентрировал крупные силы. Здесь занимали оборону и находились в готовности в глубине 268-я и 260-я пехотные дивизии, 1-й танковый гренадерский полк, три артиллерийских полка, части самоходной артиллерии и авиации.

Перейти на страницу:

Все книги серии Военные мемуары

На ратных дорогах
На ратных дорогах

Без малого три тысячи дней провел Василий Леонтьевич Абрамов на фронтах. Он участвовал в трех войнах — империалистической, гражданской и Великой Отечественной. Его воспоминания — правдивый рассказ о виденном и пережитом. Значительная часть книги посвящена рассказам о малоизвестных событиях 1941–1943 годов. В начале Великой Отечественной войны командир 184-й дивизии В. Л. Абрамов принимал участие в боях за Крым, а потом по горным дорогам пробивался в Севастополь. С интересом читаются рассказы о встречах с фашистскими егерями на Кавказе, в частности о бое за Марухский перевал. Последние главы переносят читателя на Воронежский фронт. Там автор, командир корпуса, участвует в Курской битве. Свои воспоминания он доводит до дней выхода советских войск на правый берег Днепра.

Василий Леонтьевич Абрамов

Биографии и Мемуары / Документальное
Крылатые танки
Крылатые танки

Наши воины горделиво называли самолёт Ил-2 «крылатым танком». Враги, испытывавшие ужас при появлении советских штурмовиков, окрестили их «чёрной смертью». Вот на этих грозных машинах и сражались с немецко-фашистскими захватчиками авиаторы 335-й Витебской орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова 2-й степени штурмовой авиационной дивизии. Об их ярких подвигах рассказывает в своих воспоминаниях командир прославленного соединения генерал-лейтенант авиации С. С. Александров. Воскрешая суровые будни минувшей войны, показывая истоки массового героизма лётчиков, воздушных стрелков, инженеров, техников и младших авиаспециалистов, автор всюду на первый план выдвигает патриотизм советских людей, их беззаветную верность Родине, Коммунистической партии. Его книга рассчитана на широкий круг читателей; особый интерес представляет она для молодёжи.// Лит. запись Ю. П. Грачёва.

Сергей Сергеевич Александров

Биографии и Мемуары / Проза / Проза о войне / Военная проза / Документальное

Похожие книги

Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Проблема Пёрл-Харбора — одна из самых сложных в исторической науке. Многое было сказано об этой трагедии, огромная палитра мнений окружает события шестидесятипятилетней давности. На подходах и концепциях сказывалась и логика внутриполитической Р±РѕСЂСЊР±С‹ в США, и противостояние холодной РІРѕР№РЅС‹.Но СЂРѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ публике, как любителям истории, так и большинству профессионалов, те далекие уже РѕС' нас дни и события известны больше понаслышке. Расстояние и время, отделяющие нас РѕС' затерянного на просторах РўРёС…ого океана острова Оаху, дают отечественным историкам уникальный шанс непредвзято взглянуть на проблему. Р

Михаил Александрович Маслов , Михаил Сергеевич Маслов , Сергей Леонидович Зубков

Публицистика / Военная история / История / Политика / Образование и наука / Документальное
Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй
Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

Труд А. Свечина представлен в двух томах. Первый из них охватывает период с древнейших времен до 1815 года, второй посвящен 1815–1920 годам. Настоящий труд представляет существенную переработку «Истории Военного Искусства». Требования изучения стратегии заставили дать очерк нескольких новых кампаний, подчеркивающих различные стратегические идеи. Особенно крупные изменения в этом отношении имеют место во втором томе труда, посвященном новейшей эволюции военного искусства. Настоящее исследование не ограничено рубежом войны 1870 года, а доведено до 1920 г.Работа рассматривает полководческое искусство классиков и средневековья, а также затрагивает вопросы истории военного искусства в России.

Александр Андреевич Свечин

Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука