Храм на развалинах

– А что тогда? – спросила девушка.

– Нужно ждать. Может повезет, и нас успеют спасти до того, как мы тут сдохнем.

– Просто сидеть и ждать?

– Нет, мне кажется, это неправильно, – сказала Мэгги, – вода не течет под лежачий камень.

– Как же прекрасно ты умеешь подобрать слова, – сказал Диас.

– Мы не можем просто сидеть и ждать, надеясь, что за нами придут. Сколько мы тут уже? Часов пятнадцать наверно. Может чуть больше. Мои часы остановились недавно. Думаю, что сюда еще даже тяжелая техника не добралась. Они еще даже не приступали. Сколько мы протянем без воды? Воздух тут очень сухой. Сколько у нас времени?

– Пара суток, пожалуй, – сказал старик, пожав плечами, – может трое, если не будем много двигаться. Дальше мы уже не сможем ничего разбирать. Просто сил не будет.

– А если начнем разбирать сейчас, то не больше суток, – сказал Диас, – плюс, посмотрите на пыль. Воздух сюда поступает очень медленно. Начнем много двигаться, будем задыхаться.

– Меня тоже не устраивает просто ждать, – сказал Питер, – думаю, нужно обязательно что-нибудь предпринять.

– Эй, это не только ваш воздух, между прочим, – сказал Диас, – как мне прикажете быть, если я с вами не согласен?

– Не знаю, – пожал плечами Питер, – попробуй дышать поменьше.

– Очень смешно.

– Фрэнк, а вы что думаете? – спросила девушка, обращаясь к внимательно следившему за диалогом мужчине, – стоит нам пытаться выбраться.

– Я думаю, что вы все равно все умрете, – сказал он, пожав плечами.

– Это что еще за ерунда? – спросил Питер, – о чем это ты?

– Я о людях. Люди ведь смертны.

– Откопали философа, черт его дери, – проговорил Диас.

– Я думаю, – продолжил Фрэнк, – что, раз уж итог все равно один и тот же, но есть возможность его отсрочить, то этим и нужно озаботиться.

– Будешь помогать разгребать завалы? – спросил Питер.

Фрэнк не успел ответить. Девушке пришла в голову очередная мысль. Она снова встала и подошла к ближайшей преграде.

– Что там, еще голос? – с издевкой спросил Диас.

– Это ведь вода, так? – спросила Джулия, – может нам следует разгребать в этом направлении? По звуку она совсем близко. Как думаете? Если тут течет вода, это облегчает нам работу, или наоборот?

Присутствующие переглянулись. Питер пожал плечами.

– По крайней мере, если мы действительно глубоко под завалами, то мы хотя бы сможем пить, – сказал он, после чего встал и попытался сдвинуть огромную бетонную глыбу, которая даже не шелохнулась под его натиском.

– Попробуй камень поменьше, – сказал Диас, чьи слова снова остались незамеченными.

Питер принялся отбрасывать мелкие обломки. К нему тут же присоединилась Джулия. Через несколько минут работы они продвинулись на метр вглубь завала.

– Тут камни мокрые, – сказал Питер, – еще немного. Давайте попробуем теперь сдвинуть глыбу.

Фрэнк медленно поднялся и прильнул вместе с ним к большому камню. На этот раз тот, теперь уже не зажатый мелкими осколками с одной из сторон, поддался и сдвинулся. Сверху посыпался мелкий мусор. Все присутствующие замерли, устремив взгляды на дрогнувший потолок.

– Я ведь говорил, – сказал Диас, когда камнепад прекратился, – не нужно этого делать.

Большая глыба, теперь уже полностью свободная от давления, завалилась на бок.

– Это вода! – воскликнул Питер, просовывая руку в образовавшееся отверстие.

Он достал ладонь, наполненную влагой и прильнул к ней губами.

– Пресная? – спросила Мэгги.

Муж кивнул в ответ на ее вопрос.

– Найдите что-нибудь, во что можно набрать немного, – сказал он.

Ничего подходящего не обнаружилось. Тогда Питер стянул с себя порванную рубашку и, просунув ее в отверстие, намочил. Воду можно было выжимать из ткани.

– Отлично, – сказал Диас, когда каждый из присутствующих увлажнил пересохший рот, – теперь от жажды мы не умрем. Значит, мы сможем протянуть достаточно, чтобы умереть от голода.

– Заткнись, ладно, – сказал Питер, протирая перепачканное лицо мокрой ладонью.

– Чего это ты меня затыкаешь?

– Ты вечно чем-то недоволен, – сказала Мэгги, – при этом не делаешь ничего.

– Дамочка, может ты забыла, но это я разжег костер.

– И что теперь? Нам тебе нужно поклониться?

– Я просто говорю вещи, которые вы все боитесь признать, – ответил Диас, – вы тут все считаете благодатью то, что мы остались живы. А я считаю, что это никакая не благодать, и никакой не дар Божий. Это наказание – умереть вот так.

– Ну вот и считай про себя, – сказал Питер, – а мы будем верить.

Диас усмехнулся и покачал головой.

– Тебя смешит то, что люди верят? – спросил старик, сидевший у перевернутого мраморного стола под большущей плитой.

– Вот только не надо проповедей, падре, – отмахнулся от него Диас, – уверен, тут поблизости много тех, кто слушал вас и вам подобных. Расскажите им про веру.

– Ничего не происходит просто так…

– Я же попросил. Не надо. Оглянитесь наконец. Если Бог есть, то он явно забыл про нас. И про всех этих людей, которых раздавило к чертям огромными камнями. Как выяснилось, его доброта не распространяется на защиту от природных явлений. Или вы хотите мне сказать, что каждый из этих людей заслуживал смерти? Как по мне, то слишком избирательная доброта.