– Тогда осмотрись тут. Зайди в церковь – тебе понравится. Советую. Вот поднимись по лестнице и иди левее. Там будет вход. Я вижу, что у тебя накопилось много вопросов за сегодняшний день – в храме найдешь начало для всех своих ответов. Тебе Максим ничего про себя не говорил?
– Нет, ничего. Мне неудобно было спрашивать. А он сын какого-то влиятельного чиновника? Ну, или миллиардера?
– Давай договоримся так: ты иди, осмотрись в храме, там и лавка есть удобная – найдешь, а я через полчаса, минут через сорок, подойду к тебе и расскажу немножко об Иване Левкове и Максиме Колесникове. Кстати, я тут посмотрел про тебя информацию, которая есть в открытом доступе: ты же родом с этих мест, да?
– Да, так и есть. В детстве мы с ним были друзьями. Хотя, слово «друг» не совсем и подходит, может, но мы знали хорошо друг друга.
– Замечательно. А ты мне расскажешь о своем Иване потом. Хорошо?
Олег Яхно быстрым твердым шагом пошел к своему «Гелендвагену», я же начал подниматься к верхней части храмового комплекса.
Если взять воображаемую примерную верхнюю грань крутого обрывистого берега, то нижний портал от него выступал метра на два, а собственно храм от этой линии отстоял метров на шесть. От верхней грани нижней части, где на всю ширину была балюстрада, к подножию верхнего здания все было выложено тротуарной плиткой серого цвета, образую площадку, впрочем, и как самое гульбище вокруг храма. Я, по совету Яхно, стал обходить здание по часовой стрелке и, когда подошел к порталу входа и решил осмотреть северную часть, то только тогда заметил, что колокольня храма построена не над притвором, а стоит на отельном фундаменте и соединялась с ним небольшим крытым и застекленным проходом. Это было немного необычно, хотя я не такой уж знаток церковной архитектуры и, может, так и должно быть. Поэтому, чтобы попасть в церковь, надо было, войдя в эту проходную комнату, повернуть направо и зайти внутрь. Для себя я решил, что так построено из-за большой нижней подклети, чтобы разгрузить общий фундамент и распределить нагрузку (что потом и подтвердилось).