Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга

В свое время храм отобрали у верующих из-за того, что община якобы не могла его содержать. А Министерство культуры может? Посмотрите, как выглядят церкви, переданные епархии, и как выглядят те, что „охраняются государством“. Денег, разумеется, у Церкви не так уж и много, но ведь передать храм верующим отнюдь не значит с плеч долой заботу о нем государства. Оно должно помогать ремонтировать и содержать здание. Вопрос в юрисдикции. У храма должен быть один хозяин – Церковь»[930].

Как это ни парадоксально, но Музей истории религии и атеизма невольно сослужил и добрую службу для Русской Православной Церкви – в качестве хранилища «экспонатов». Так, 3 июня 1989 г. в Троицкий собор Александро-Невской Лавры возвратили мощи св. благоверного князя Александра Невского, находившиеся до того в здании бывшего Казанского собора (Приложение 5). В декабре 1990 г. в криптах Казанского собора чудесно обретены мощи преподобного Серафима Саровского, утраченные после революции, а в феврале 1991 г. – мощи святителя Иоасафа Белгородского (Приложение 6).

«…Дом Божий „невкусен скверны“, – пишет петербургская журналистка. – И собор, как живое существо, будто напрягшись из последних сил и не надеясь уже ни на чью помощь, попытался вырваться из тяжких оков и раскрыл одну из тайн музея. Тогда же, в декабре (1990 г.), в хранилищах случайно нашли мощи одного из самых почитаемых в России святых, известного своим 1000 – дневным молением на камне о победе русского воинства в войне 1812 года, явившегося теперь в подвале храма-памятника той победе. Как рассказал сотрудник музея, здесь давно лежал большой деревянный предмет, который нигде не значился, не был зарегистрирован, и все принимали его за часть какой-то громоздкой старинной мебели. Не без труда открыв „ящик“, он увидел мощи человека в полный рост. На голове – скуфеечка, на руках – красные атласные рукавички с вышитой надписью: „Святой отче Серафиме, моли Бога о нас“.

Это был преподобный Серафим Саровский. Святой, предвидевший, что „плотью своей в Сарове лежать не будет“, предсказавший ужасы и бедствия, которые постигнут Россию, и ее помилование и спасение. Он проповедовал всеобщее покаяние и говорил, что начнется оно вскоре после второго обретения его мощей…»[931]

Церковная общественность не осталась безучастной к судьбе Казанского собора и обратилась к горожанам с просьбой поддержать их борьбу за возвращенная храма. Две субботы подряд перед Пасхой на Невском проспекте у Казанского собора можно было увидеть самодельный стенд, возле которого собирались подписи. И вот вечером 25 мая 1991 г., в канун дня Святой Троицы, в Казанском соборе совершено всенощное бдение, а на следующий день, в воскресенье, в самый день праздника – Божественная литургия. Это – особая страница в истории возрождающегося Казанского собора. Согласно достигнутой договоренности, с этого дня здесь должны были совершаться регулярные богослужения по воскресным и праздничным дням, без специального согласования с музейной администрацией.

Хотелось верить, что вскоре интерьер Казанского собора станет таким, каким он был до его закрытия в 1932 г. И все его «агитпроповские» стенды исчезнут, как с ветвей облетает отжившая листва при свежем порыве ветра. Когда-то художник Павел Корин, желая запечатлеть для истории трагический период в истории Русской Православной Церкви, написал эскиз к картине «Русь уходящая». Сегодня Россия возрождается, и впору сохранить для будущего описание тогдашнего состояния Казанского собора: ведь это была «уходящая натура» переходного периода. Итак, воскресное богослужение в день Святой Троицы, 26 мая 1991 г. (по личным впечатлениям):

«Парадные врата Казанского собора, как это было всегда на протяжении десятилетий музейного периода, закрыты. На одном из бронзовых барельефов, украшающих врата, – обезглавленная фигура апостола – еще в 1970-е гг. какой-то мутант (представитель новой, социалистической формации, лишенный религиозных предрассудков) ножовкой отпилил голову у фигуры, и она, быть может, до сих пор украшает его логово. Спускаемся в подземелье через служебный вход со стороны „улицы Плеханова“. Чья-то рука прикрепила на некоторых домах, стоящих вдоль этой улицы, новые таблички с ее прежним названием – Казанская улица. По подземным коридорам продвигаемся к алтарной части собора и наконец поднимаемся по ступеням наверх.