Хранящая прах

Мужа и жену отвели в особое место, приготовленное для них во главе длинного стола под цветастыми тканными навесами, украшенными цветами и монетами. Шумное застолье и многочисленные напутствия на долгое время увлекли Мирину, что она и думать не могла ни о чем, кроме как наблюдать за пиршеством, с головой вовлекаясь во всеобщее веселье. Солнце покатилось к окоему. Распив не одну чару вина да браги, начали устраивать игрища: женщины шумели и танцевали, мужчины поднимались в седла и устраивали состязания. Мирина в присутствии хана пребывала все это время в напряжении, наблюдая краем глаза за ним, как сжимает он сильными пальцами чару, как припадает к ней устами. Он был тоже отчего-то весь напряжен и, казалось, насторожен и в то же время сидел спокойно, взирая на всех как бы издали. К нему то и дело подходил Угдэй и Бадгар и еще незнакомы Мирине ближники вождя, за шумом она не слышала, о чем те переговаривались, да если бы и слышала ничего бы не разобрала. А потом батыры и вовсе пропали из вида, и до самых сумерек Мирина их не видела. А Вихсар так и не принял участие ни в одном из состязаний, как и Мирину никто не тянул пуститься в пляски — тем и лучше. Верно, хан отдал такой приказ — кто знает? Не успела Мирина оглянуться, как край кола утонул за холмы, полились по равнине красно-бурые лучи, заливая аул багряным смогом.

Вихсар вдруг поднялся, покидаю Мирину, затерявшись где-то в толпе. Тревога, разродившаяся с самого утра, с новой силой всколыхнулась внутри. Мирина беспокойно блуждала взглядом по пирующим валганам, ища Немею или Ведию, но так и не выискала никого из них, будто сквозь землю провалились.

— Пошли за мной, Сугар.

Мирина аж вздрогнула — откуда взялась Турай? Но та и слова не дала сказать, потянула ее. Княжна поднялась с мягких подушек, да покачнулась — ноги занемели от сидения и волнение всплеснулось в груди, комом к горлу подступив. Но, подавив его, послушно направилась за валганкой, она повела уж теперь жену хана обратно в аул: стойбище пустовало — все теперь на лугу. Турай повернула в сторону шатра Вихсара. От ворот до самого дверного проема земля была выстелена коврами и мягкими подушками.

— Для чего это? — не сдержала любопытства, когда Турай подвела к дорожке.

— Для того, чтобы жизнь с мужем легкой, как облако была, и мягкой, как пух, постель, — ответила она задорно.

Мирина не стала больше ничего спрашивать, решив молчать — лучше, когда ничего не знаешь, легче. Но не успела она войти за порог, как и там поджидала неожиданность. Оказывается, ее внутри уже ожидали — посыпалось на нее горстями просо да серебряные и золотые монеты, женщины сыпали щедро да все приговаривали радостно что-то, но тут уж не сложно догадаться, что для богатой жизни. Турай поднесла питье Мирине, и та отпила, чувствуя сладкий вкус душистого меда, потом, забрав чашу, провела за тканевый полог. Мирина так и остолбенела, когда увидела за ней постель из меховых шкур. Она возвышалась до колен, смастеренная из тесовых досок — Мирина потянула в себя смолянистый сосновый дух вдруг представила себя в чаще лесной.

— Нам здесь теперь оставаться нельзя, — Мирина вздрогнула, позабыв о валганке, которая все еще стояла за спиной.

— Хорошо, — рассеянно ответила.

Турай улыбнулась коротко, больше не сказав ни слова, отошла за занавес, задернула его плотнее, оставив княжну в полутьме и одиночестве. Еще некоторое время Мирина слышала глухие полушепоты и смешки, а потом и они стихли — валганки покинули шатер. Мирина, будто сквозь вату, слышала собственное гулкое сердцебиение, шум в голове, биение нагар, обрывки все еще не утихавшего гуляния, веселые возгласы, бой в нагару, голос Садагат и Вихсара — они вспышками проносились в голове, закручиваясь в одно-единое биение.

Тяжесть дня разом навалилась на плечи. Мирина сложила руки, унимая дрожь, и огляделась лучше. Кроме ложа здесь висели на опорах зажженные глиняные светцы, они разбавляли полумрак золотисто медовым светом. Рядом стоял кувшин с водой и кубки, круглая расписная чаша с изюмом и курагой. Мирина протянула руку, погладив мягкий соболиный мех, источавший запах шалфея. Застыла, когда ткани будто вздрогнули, качнулись языки в светцах, и она сквозь гул услышала тихие шаги. Невольный выдох сорвался с губ, и дыхание исчезло из груди, а сердце заколотилась так, что норовило выскочить.

Тень Вихсара с каждым шагом наползала на занавес, рисуя очертания его тела все четче. Мирина опустила взгляд вниз, увидев в щели полога посверкивавшие бляшки на его сапогах.

Он приоткрыл одну сторону полога, пригибая голову под низкой перекладиной, вошел внутрь. Уже без шапки и ворот распахнут, взъерошены волосы, но взгляд неподвижно спокоен, как безветренный вечер. Мирине пришлось опереться ладонями в мягкую пастель, когда он приблизился, нависая, сбивая своей безудержной волей, не выпуская из-под тягучего взгляда, которым пленил и обездвижил.