Хранилище ужасных слов

— Мы пробыли в квартире всего несколько минут и сразу побежали сюда. Может, она звонила вам на мобильный.

Мигель вытащил из кармана телефон и уставился на него, будто впервые увидел. Действительно, если бы Ана хотела его найти, то нашла бы. Просто после вчерашнего вечера она вряд ли этого хотела.

— Нам сказали, об аварии будет сообщение в теленовостях, — заговорил Педро, видя, что никто другой говорить не собирается. — Как только она узнает, сразу придет.

Отец и сын продолжали молча смотреть друг на друга; наконец Мигель протянул Диего руку, помог ему подняться и довел до стула в вестибюле.

— Дела обстоят так… — начал он, пристально глядя на ребят.

Там: Пять

Светящаяся фигура, которая могла быть и прежним проводником, и кем-то другим, приблизилась к Талье и на несколько секунд прикрыла ей глаза, а когда отняла руку, шар с заключенным в нем Пабло исчез, и помещение снова изменилось. Теперь оно было большим и ярко освещенным, но не таким впечатляющим, как гигантская библиотека. Струился мягкий приятный свет, слегка пахло цветами — розами, как показалось Талье, — а хранились здесь стеклянные флаконы с чем-то сияющим, плавающим внутри.

— Хочу кое-что тебе показать, — и провожатый достал один флакон.

— Как красиво, — сказала Талья, любуясь танцующими в прозрачной жидкости золотистыми и серебристыми песчинками.

— Знаешь, что это?

— Мои слова? — догадалась Талья.

— Твои слова любви.

Талья стыдливо засмеялась — неужели ее воспринимают как героиню слащавых романтических фильмов?

— Я никогда никому таких слов не говорила.

— Говорила, и не раз, маме, например.

Продолжая смеяться, она энергично замотала головой.

— Для того чтобы сказать «я тебя люблю», совсем необязательно говорить «я тебя люблю», хотя иногда это необходимо. Иногда достаточно сказать «мне с тобой очень хорошо», или «спасибо», или «ты самая лучшая». Если ты помнишь, словами можно пользоваться как ножом, а можно превратить их в цветы.

— И здесь хранятся слова любви? — с изумлением спросила Талья.

— Только настоящие, искренние, идущие из глубины души, призванные разделить с другими переполняющее тебя счастье. Некоторые люди не способны произнести ни одного такого слова, и им нечего здесь хранить.

— Почему не способны?

— Потому что не умеют, не научились. А есть такие, кто не способен даже на чувства, рождающие подобные слова.

— Как Пабло? — предположила Талья.

— Пабло испугался, что ты умерла, и обрадовался, обнаружив тебя живой. Это и есть выражение любви.

— Правда? — Талья не пыталась скрыть удивление. — А я думала, он просто побоялся остаться здесь совсем один.

— Конечно, но все-таки начало положено. Может, он и научится, если захочет, хотя учеба займет много времени.

— Я вот точно хочу, но смогу ли? Смогу научиться переводить?

— Да, Талья, ты сможешь, — сказал проводник.

Здесь: Девять

Китайский ресторанчик, куда привела ее Марга, был тихий и симпатичный, в красных тонах с золотыми драконами. У них под ногами, под стеклянным полом, среди аквариумных растений и ракушечных домиков плавали разноцветные рыбки. Они с удовольствием ужинали, хотя разговор то и дело прерывался, поскольку Ана неожиданно погружалась в свои мысли и подруга не хотела ей мешать.

Но когда Ана застыла с ложкой в руке над изысканным десертом из мороженого, Марга не выдержала и положила свой телефон рядом с ее бокалом.

— Слушай, мне это надоело. Позвони домой, или Мигелю на мобильный, или куда хочешь, но позвони уже и успокойся. Весь ужин ты только и делаешь, что смотришь на часы, а я злюсь. И почему у тебя нет мобильного, как у всех нормальных людей?

Ана с удивлением на нее взглянула.

— Не знаю, не хочется, чтобы меня всегда можно было найти, — хотя и бываю я только в институте, в библиотеке или дома. Так зачем мне еще одна ненужная вещь?

— Именно для таких ситуаций. Давай, звони, уже почти десять.

Ана слушала гудки, пока у нее не заболела рука, и лишь тогда отключилась.

— Никого нет.

— Звони на мобильный и не делай из своего мужа монстра — он уже наверняка беспокоится.

— Если его в десять еще нет дома, вряд ли он сильно беспокоится, бедняжка. Тоже, наверное, где-нибудь ужинает, а Талью отправил к ее подружке Пепе.

— Пока не позвонишь, не узнаешь. Хочешь, я позвоню? — спросила Марга, видя, что подруга никак не может решиться.

Ана с благодарной улыбкой протянула ей телефон:

— Его номер…

— Я знаю, он дал мне пару дней назад на случай, если с тобой что-нибудь произойдет и нужно будет срочно его найти.

Ана почувствовала, как глаза наполняются слезами, и через силу отправила в рот большой кусок мороженого.

— Мигель — хороший человек, Ана, и тебе это лучше меня известно. Но ты моя подруга, и что бы ты ни решила, я готова тебе помогать, хотя, мне кажется, если бы вы захотели, все еще можно было бы поправить.

— Если бы мы оба захотели, — тихо проговорила Ана.

— Мигель, ну наконец-то! Куда вы подевались? Мы с Аной весь вечер пытаемся вас найти. Что? Повтори. Не может быть.

— Что случилось, Марга? — Ана увидела, как изменилось лицо подруги, и вдруг пол поплыл у нее из-под ног. — Дай мне его!

Марга покачала головой.