Хранить вечно

– Нет таких, товарищ Матвеев! Нет! Перед нами враги – разбойники и насильники, убийцы и поджигатели! Понял? Бить их надо! – возбужденно заговорил сержант.

Утром того дня сержанту Тришкину вручили письмо. Увидев на конверте штампик родного города, он обрадовался: «от мамы!»

Адрес был написан ее рукой: почерк неровный, словно буквы старались опереться друг на друга. Письмо оказалось коротким, а содержание выражено в одном абзаце:

«Что же это вы столько родной земли супостату сдали? Доколе так будет? Беритесь за дело по-настоящему, по-советски. Ждем с победой и только с победой».

Писала, наверно, не одна, вместе с соседками. Потому и обращалась к сыну во множественном числе: «Ждем!»

– Приготовиться!!! – прозвучала над окопами команда старшего лейтенанта Малышкова.

– Приготовиться! – повторили ее командиры взводов.

– Приготовиться! – энергично отозвалась она в каждом отделении. Строки из воспоминаний комбата В. В. Потетюрина: «…разведчики сообщили: 25 танков противника сосредоточились против нашего левого фланга у Орловского шоссе на окраине Ново-Басово. 11 танков – против правого фланга, на окраине Волохова. Доложил майору Зубкову.

– Встретить, как полагается! – ответил Зубков. – Ни шагу назад. Приказ командира полка передал всем командирам подразделений и политработникам.

На позициях батальона разорвалась вражеская мина. Другая. Десятки мин посыпались на наши окопы. Огонь противника перекинулся в глубь нашей обороны. Значит, скоро двинутся танки… Вот и они. В сумерках на броне едва различимые зловещие кресты, огромные цифры на башнях, – каждая около тысячи. Для устрашения. Вот-де, сколько у нас танков!

Ружейно-пулеметным огнем поливает противник наши окопы, дзоты. Тан- ки постепенно приближаются. Вот они ринулись на передний край четвертой роты. Загрохотали взрывы противотанковых гранат, засверкали в сполохах огня бутылки с зажигательной жидкостью…

В сердцах воинов гнев и ненависть.

Остановлено одно стальное чудовище. Это старший сержант Дмитрий Киян поразил его противотанковой гранатой. Помощник командира взвода, коммунист, он показал убедительный пример, как расправляться с фашистами, если они даже за толстой броней».

Одиннадцать немецких танков двигались на позиции отделения сержанта Василия Тришкина. Их экипажам приказано первыми ворваться в город. Объявив, что до Тулы не более двух километров, что требуется всего лишь один рывок и танки будут на главной улице города, майор из штаба корпуса фон Гейера махнул перчаткой:

– Форвертс!

– Форвертс! Нах Москау! – заорали стоявшие в открытых люках танкисты. Заревели моторы, заскрежетали гусеницы…

– Пусть приблизятся! – предупредил подчиненных сержант Тришкин.

Десять противотанковых ружей нацелены на бронированного врага. Десять трассирующих снарядов устремились на вражескую броню…

– Рикошет! – досадовал Тришкин, наблюдая стрельбу товарищей.

– А-а-а, остановился!..

Метрах в ста от окопов вражеская машина заглохла и стала, как прибитая гигантским гвоздем. Остановилась и загорелась.

– Го-р-рит!.. Гор-р-р-ит! – радовались бойцы отделения Тришкина.

– Огонь! Огонь! – продолжал командовать сержант.

Противотанковые ружья застучали опять. И еще один танк запылал почти над самым окопом левофлангового расчета. Поджег его кто-то из бойцов, находившихся правее Тришкина. Увидел, что танк угрожает левофланговому расчету, и выстрелил в его левый борт. «Выручил товарищей, молодец!» – об- радовался Тришкин.

– Огонь! – закричал он сильнее прежнего. И хотя голос его был не громче рева танков, трескотни десятков пулеметов, изрыгавших с обеих сторон сотни снарядов и тысячи пуль, бойцы отделения слышали своего командира.

Минут через пять к пылавшим танкам прибавилась новая вспышка: загорелся третий танк. И тут Тришкин увидел, как шедшая прямо на его окоп немецкая машина начала пятиться… Потом она развернулась и поспешила в сторону Косой Горы, заметно уменьшаясь в размерах. Начали отходить и другие уцелевшие танки – одни пятясь, другие, повернувшись к окопам батальона моторной частью.

– По задницам их! По задницам! – азартно закричал красноармеец Корпуков. Противотанкисты успели выстрелить еще по нескольку раз, пока вражеские машины не поглотила тьма ночи. Трассирующие снаряды зажгли еще один танк, и он, как другие подожженные, заполыхал, раскачивая лохматые языки огня, испуская черные клубы дыма.

– Четыре из одиннадцати – отлично! – похвалил отделение Тришкина комбат Потетюрин. – Кто подбил – известно?

– Тришкин, Шахов, Корпуков, Андреев, – доложил старший лейтенант Малышков.

– Передайте Василию Сергеевичу, – назвал Потетюрин сержанта по имени и отчеству, – большое спасибо и благодарность всему отделению.

Отбитые на одном участке, вражеские танки отходили в тыл. Но их снова гнали в атаку.

– Форвертс! Форвертс нах Туля!