Хранить вечно. Дело № 2

— Хорошо. — прошептал в ответ Марио. — Тогда я пойду вперёд, как буду подходить к сторожу — заводите мотор и подъезжайте.

Говорить тихо не имело никакого смысла — до основания наплавного пирса, длинным языком уходящего в акваторию, было не меньше полусотни метров, и единственный охранник, прикорнувший возле бочек в обнимку со старой берданкой, никак не мог их услышать. Да и не вызывал подозрений одинокий армейский грузовичок — здесь-то, в порту, где даже теперь, после заката, когда на небо высыпали крупные, яркие африканские звёзды, катается туда-сюда немало машин и армейских повозок, запряжённых мулами.

Тем не менее, мы осторожничали. Слишком многое сейчас поставлено на карту. Малейшая случайность — и всё, останется только бежать, сломя голову.

Марио бесшумно спрыгнул с заднего борта, обогнул грузовичок и двинулся в сторону пирса. Охранник никак не отреагировал на его приближение — видимо, всё-таки задремал. Что ж, тем лучше…

Моё сердце гулко отсчитывало секунды. Когда Марио оказался шагах в пяти от штабеля бочек, составленных прямо на дощатом помосте, Джино тронул «Фиат вперёд». Мотор негромко зафыркал, грузовик прокатился полсотни метров и замер. Сторож — он уже проснулся и вспомнил о должностных обязанностях — лениво поднялся со скамейки и пошагал к кабине. Оттуда его приветствовал широченной улыбкой Джино. Я поудобнее перехватил «браунинг» — если неприятности и начнутся, то прямо сейчас.

— Буонасера, синьори, что вам здесь на…

Договорить он не успел — Марио подскочил сзади и коротко, сильно ударил его рукояткой револьвера по затылку- и тут же подхватил, чтобы не дать упасть лицом на подножку. Выскочивший из кабины Марио уже вязал бедняге руки.

— В кузов его! Прикройте брезентами, что ли…

Втроём мы втащили бесчувственное тело в грузовик. Марк уже занимался своим делом — уставился на гидроплан и что-то беззвучно шептал. Лоб его покрылся крупными каплями пота. Рядом, скорчившись за высоким бортом, сидела Татьяна.

— Ну?..

Он тряхнул головой, словно отгоняя прочь какое-то наваждение.

— Можете идти. Бортмеханик в правом корпусе, в пассажирском салоне — забился в угол и скулит от ужаса. Только надо торопиться, минут пять я его удержу, от силы...

Я уже не слышал — со всех ног бежал к пришвартованному к дальнему концу пирса гидроплану. Следом торопливо стучали Татьянины башмачки и бухали военные ботинки Марка.

Забравшись по лёгкой лесенке-сходням на носовую часть корпуса, я оглянулся. Порядок — Марио и пилот не теряют времени, уже стащили с кузова сундук, взвалили на двухколёсную тележку, и катят к гидроплану. Что ж, пока вроде, всё идёт по плану…

— Порядок! — голова Марка высунулась из люка. — Мы его связали и рот кляпом заткнули, чтобы не заорал. Обделался от страха, воняет на весь салон… — он гадливо скривился. — Что дальше делать, Лёх?

…А то ты не знаешь! Расписали же всё заранее, по секундам, по шагам…

— Помоги Марио таскать бочки. — распорядился я и помахал рукой, обращаясь к Джино:

— Пер фаворе, сеньор, самолёт в вашем распоряжении!

Он кивнул и скрылся в пилотской кабине. Очень хотелось последовать за ним — обсуждая план полёта, я упомянул, что имею какой-никакой лётный опыт, и немедленно был произведён во вторые пилоты, — но нет, сейчас не время. Я соскочил на скрипучие доски пирса и вместе с Марком взялся за бочку, от которой остро воняло бензином.

Вылазка за сокровищами в далёкий оазис прошла на редкость благополучно. Мотор «Фиата» исправно тянул, декабрьская погода не подкинула поганых сюрпризов в виде нередких в это время года песчаных бурь. Единственный попавшийся навстречу армейский патруль (трое рядовых и унылый сержант в раздолбанном армейском пикапе) удовлетворился осмотром липового путевого листа, который какими-то невероятными усилиями успел раздобыть Джино, да бутылкой граппы, вручённой сержанту предусмотрительным Марио.