Хранитель ядов (СИ)

Я молча прошагала до отца и преградила ему путь. Разведя руки в стороны и таким образом закрыв собой жителей селения, я посмотрела отцу в глаза, а затем склонила голову, следя за тем, чтобы спина оставалась прямой. Бессловесная беседа, основанная на исключительном доверии между отцом и мной. Я никогда не врала ему, и этим поступком продемонстрировала, что полностью признаю за собой вину за содеянное. Иных виновных лиц попросту нет.

Подняла голову. На лице отца вновь господствовала холодная бесстрастность. Он поверил мне безоговорочно, а значит, никому из стоящих за мной людей больше ничего не грозило.

— От Эксель были проблемы? — Отец обратился к Сантьяго, предоставляя ему право говорить от лица жителей.

Правильно. Теперь отец выяснял, имелись ли у моих поступков последствия, устранять которые необходимо с помощью денег. Я восприняла это спокойно, как самобытную процедуру, важность которой мне была внушена отцом на одном из уроков жизни. Создал неудобства, стал причиной инцидента — компенсируй и не забудь принести извинения.

— Проблемы? — Сантьяго побледнел. — Нет, господин. Она — хороший ребенок.

— Благодарю. Прошу прощения за беспокойство.

— Да нет, что вы, господин…

— Прошу прощения. — Я старательно сымитировала отцовский тон и, дождавшись кивка отца, последовала за ним. Прежде чем он помог мне взобраться на коня, я оглянулась, широко улыбнулась — впервые за весь этот день, — и крикнула уже своим голосом: — Спасибо!

В моей памяти остались образы вытянутых от удивления лиц и щуплая фигурка Дакота, выбежавшего на дорогу вслед за нашим конем и еще долго находившегося там без единого движения. Может быть, стоя на пыльной дороге, он мечтал о том, как отправится в Витриоль на поиски своей дамы сердца?

Я сидела в седле впереди отца, зажатая его сильными руками, держащими поводья, и ждала, пока он озвучит условия, которые позволили бы мне искупить вину. Он никогда не ругал меня, считая, что нагоняи — бесполезная трата слов. Человек ценен действиями, конкретными поступками, и лишь проявление трудолюбия покажет искренность в желании исправить допущенные ошибки.

Не выдержав молчания, я задала вопрос, который занимал мой разум с того момента, как я попала в лавку Руары и Сантьяго:

— Знание — это сила, полноценность сознания и вооруженность, ведь так, отец?

Эта фраза постоянно крутилась в моей голове, потому что именно с нее начинался любой отцовский урок.

— Да, Эксель.

Я откинула голову на отцовскую грудь. Наблюдая за тем, как он щурил глаза от яркого солнца (вот и шляпу свою не захватил, а ведь он ужасно чувствителен к солнечным лучам), я без единой эмоции в голосе сообщила:

— Мое сознание неполноценно.

— Ты получаешь от меня достаточно знаний, — столь же монотонно возразил отец.

— Нет. Я не знала того, что знают те люди в селении. Их знания другие. — В поисках правильных фраз я лихорадочно перебирала в уме весь свой словарный запас. — Они мыслят по-другому. И смотрят по-другому. Умеют по-другому. Делают по-другому.

Я вздрогнула, услышав тихий смешок. Отец засмеялся?

— Твой вывод, Эксель?

Подумав, быстро выдала:

— Среди них с их знаниями я беззащитна и… неполноценна.

— Твое решение проблемы?

— Хочу постоянно быть и там.

Руки отца напряглись, поводья натянулись. Конь беспокойно задергал головой.

— Отклоняю. Предложи иное решение, Эксель.

— Нет.

Поводья снова натянулись.

— Эксель, их уровень жизни отличается от нашего, как и мировоззрение. Из-за твоего статуса и воспитания, тебе будет сложно понять их самих и их стремления.

— А тебе, отец? — Я наклонилась вперед и снова откинулась назад, легонько ударяя затылком отцовскую грудь. — Ты и мама — оба работали на шахтах, и поэтому теперь я и Эстер живем хорошо. Кушаем хорошо. Одеваемся хорошо. Это награда. Но не наша.

— А ты хочешь заслужить награду? Желаешь трудиться и получать знания, одновременно оценивая их с различных точек зрения?

Сложная мысль. В том возрасте я еще не могла ее осилить.

— Да-а… — неуверенно пробормотала я, надеясь, что мудрость отца позволила ему прийти к верному заключению.

— Желаешь быть полноценной? — смягчил он свой вопрос.

— Да!

— Твое решение проблемы, Эксель? — Суровость тона должна была настроить меня на серьезный лад.

— Хочу посещать лавку Руары и Сантьяго… тех людей. Слушать их. Учиться.

От тяжелого вздоха отца волосы на моей голове зашевелились. Его рука легла на мое плечо. От давления меня накрепко прижало к седлу.

— Я подумаю, Эксель. Я подумаю.

* * *

Дакот сохранял молчание всю дорогу назад. Я предпринимала жалкую попытку заговорить, когда мы были у реки, но он даже не взглянул на меня.