Хранитель ядов (СИ)

– Нет, именно потому, что это ихсущность, – процедила я сквозь зубы. – Природа сотворила их такими.

– Обычно женщин восхищает их красота, но, узнав их настоящих, они отстраняются… брезгуют… Мечтают очистить от этого познания даже мысли, словно и они могут быть покрыты грязью.

Я пристально всмотрелась в лицо графа, все еще удерживающего маску ледяного равнодушия.

О церерах ли он говорил?

– Грязь не страшит меня, – осторожно, будто боясь вспугнуть кого-то, произнесла я. – Меня учили работать в полях. Я пробовала кормить свиней, чистить свинарники и стойла.

Граф вскинул голову.

– Разве я одарил Роберта Сильва деньгами не для того, чтобы его семья не испытывала на себе никаких тягот? Хотя в то время и не знал, что его семья значительно больше… не знал о вас…

Я подалась вперед, забыв о своих тревогах.

– Это было мое решение. Я училась всему, до чего могла дотянуться.

– Любопытные стремления.

– А вы осыпали моего отца деньгами вовсе не из лучших побуждений, – я едва не задохнулась от гнева, – а чтобы получить Эстера!

Граф молча смотрел на меня.

– Не будете спорить? – со злостью осведомилась я.

– Именно сейчас, – он направился к стене, – нет.

– Постойте!

Я на мгновение остановилась, увидев, как под давлением рук графа открывается новая ранее скрытая от моего взора дверь.

Отбросив сомнения, я пробежала сквозь проем. Неожиданно на моем пути возникла кровать. Не успев остановиться, я запнулась и тяжело рухнула на нее.

– Вы не из стыдливых, госпожа Сильва. – В интонациях графа появилась едва заметная смешинка. – Хотя я польщен, что из всего убранства моей комнаты вам приглянулась именно постель.

Если бы жала десятка пчел одновременно проткнули мою кожу, я бы не вскочила так же быстро, как от мысли о том, в чьей постели я столь легко оказалась.

– Не ушиблись?

– Вы точно желаете это знать? – едва сдерживая новую волну гнева, осведомилась я.

– Поверьте, мне не хотелось бы, чтобы вы поранились.

– Раньше это вас не особо волновало.

– В этом случае я не прилагал бы столько усилий для лечения ваших ран.

Я невольно обняла себя руками. Тело охватил озноб. Сон сном, но инцидент с успокоительным произошел в реальности.

– Никогда… – Я шумно вздохнула. – Никогда больше не смейте так поступать. Вам… вам не позволено!

И снова невыносимо явное выражение печали. Понятия не имею, могут ли видеть это другие, но я с малых лет привыкла подмечать малейшие изменения, происходящие на лицах. Только так я могла понять, доволен ли мной отец, ведь он всегда был скуп на похвалу.

Или я все-таки ошибаюсь? Особняк играл с контрастами. Тени постоянно перемещались по лицу графа, словно лаская хозяина. Мне никак не удавалось разглядеть его образ четко – только мимолетом.

Ненавижу этот дом!

– Прошу прощения. Я тоже нахожу все свои предыдущие поступки по отношению к вам отвратительными. Однако, если это принесло хотя бы малую пользу, я не стану о них жалеть.

– Лучше бы вам пожалеть, – прорычала я.

– Не жду, что вы простите меня.

– Без сомнения, не стоит прощать того, кто ради своей выгоды желает посадить в кресло мэра гнусного и самовлюбленного мерзавца!

Граф улыбнулся. Как странно, только со мной он улыбался одним уголком губ и лишь тогда казался по-настоящему человечным. Даже с Вальтером, Киром и Джераром его улыбка была иной – более фальшивой, наигранной.

А может, опять во всем виноваты тени, и я надумываю себе всякую чушь?

– Вы наградили господина Груже весьма «крепкими» характеристиками. Он произвел на вас столь негативное впечатление?

– Давайте не будем юлить, сэр. Вы прекрасно знаете, какое мнение могло у меня сложиться на его счет.

Граф усмехнулся.

– Возможно. Хотя не уверен, что способен поспеть за ходом ваших мыслей.

Я не стала задумываться, был ли в его фразе скрытый сарказм, а просто пошла в атаку:

– Очевидно, что он не в состоянии самостоятельно наладить связи с баронами, хотя это и омерзительно, что решения в этом городе принимает знать. Но с властью трудно спорить. А вы? Почему думаете, что он сумеет управлять городом?

– Меньше всего меня волнуют его будущие достижения, госпожа Сильва.

Внутри меня что-то всколыхнулось.

– Вы все делаете ради себя…

– Истинно так. Странно, что мы с вами повторяем вслух столь очевидные вещи.

– И как вам совесть жить не мешает?

К моему удивлению, граф помрачнел.

– Мою совесть, госпожа Сильва, оставим такой, какая она есть – растерзанной и уже никому не нужной. Моя комната – лишь переходный пункт. Не отставайте.

Да что же он за человек?!