Хранитель ключей

Она пожала плечами:

— Давай сменим тему. У нас были на то причины.

— Иногда мы уезжали поздно ночью. Нас что, выселяли?

— Может, раз или два. Обычно нет.

— Пока мы не въехали в этот дом, я никогда не заводил друзей дольше, чем на полгода.

— У тебя была я, а у меня — ты.

— Ребенку, как бы он ни жил, все кажется нормальным. Если у тебя есть мать, которая кричит на тебя, — ну такова жизнь. Если ты беден, ты не обращаешь на это внимания. Но я вспоминаю те времена и удивляюсь. Твоего заработка едва хватало на то, чтобы заплатить за жилье. Однако не было похоже, что мы постоянно переезжали из-за твоей работы. Десять школ до колледжа — это не нормально.

— Ни у кого в Южной Калифорнии не было детства, которое ты называешь нормальным, — бросила Эсме в ответ. — Все приезжали сюда, чтобы изменить свою жизнь. Сюда перебирались из Мексики, Оклахомы, Техаса. Здесь можно было стать тем, кем хотелось быть, и, между прочим, ты получил свое. Благодарение Богу, тут есть большие государственные университеты. Как говорит Маринес, всасывай это, солдат, и двигайся дальше. Тем не менее мы все же обосновались на этом месте, когда тебе было двенадцать.

— Знаешь, раньше я любил играть с собой в игру: на каждом новом месте быть совершенно другим человеком — дружелюбным или равнодушным, сообразительным или прикидываться дураком.

— Ну это попахивает стратегией. Тебе нужно было как-то приспосабливаться.

Ее терпение почти закончилось. Она гадала: «Неужели Рей, у которого всегда бывали навязчивые мысли, раздувает из этого вопроса настоящую проблему?»

— Меня это беспокоит. Я вспоминаю то один дом, то другой и пытаюсь вспомнить день, когда мы уезжали. Каким я был в тот день? Почему нам приходилось начинать все сначала? Ты знаешь, за последние несколько месяцев я сделал модели всех домов, в которых мы когда-либо жили.

Эсме нахмурилась — это был плохой знак.

— Зачем?

— У нас с Лей… проблемы.

— Мне неприятно это слышать.

Она была очень удивлена: Рей впервые заговорил о своем браке.

— Жизнь подходит к определенной точке… — он замолчал. — Лей хотела… — он снова осекся. — Для этого мне надо знать некоторые вещи. Это я и хотел сказать сегодня.

— Не застревай в событиях, которые произошли бог знает когда. Вот что я хочу сказать тебе. — Она поднялась, чтобы принести кофе и чашки. — Эй, после ужина ты получишь угощение. Помнишь, как однажды ты бросил несколько дынных семян в канаву за домом, а потом они проросли и дали плоды? Так вот, я сделала то же самое. Три плода…

Рей сжал руки в кулаки. Он сидел за столом, и казалось, что в руках у него были зажаты вилки. Он уставился на обои, на которых были изображены фрукты. Рей все больше хмурился. Встревожившись, Эсме замолчала. Было так тихо, что она услышала, как тикают часы в гостиной.

— Мам, послушай: Лей больше нет.

— Нет?

Его взгляд остановился на красной вазе. Он подался вперед и начал возиться с цветами, распрямляя листочки длинными чувствительными пальцами.

— Разве ты не удивилась, что она сегодня не пришла?

— Ну я подумала… Что случилось, Рей? — Она тяжело опустилась на стул.

— Она тебе что-нибудь рассказывала о нас, о том, что происходит?

— Лей не откровенничает со мной. Может, она думает, что я безоговорочно приму твою сторону?

— Мы поссорились.

Она вытерла руки о тряпочку, понимая, что впереди ее ждет бессонная ночь. Она ненавидела, когда ему было так больно.

— Вы поссорились?

— Да, повздорили. Довольно серьезно.

— Не вини себя. Ты не виноват.

— Боюсь, что виноват я. По крайней мере, очень во многом.

Боже, она ненавидела, когда ее мальчик был в таком состоянии. Почему мужчины и женщины, которые по велению природы не могли обходиться друг без друга, так жестоко ссорились и приносили друг другу столько страданий?

— Когда? Когда она ушла?

— В пятницу вечером.

— Ну… и где она? Она вернулась сюда, в Уиттье, к родителям?

— Я понятия не имею, куда она пошла.

— Ты собираешься искать ее?

— Нет смысла. Думаю, она вернется сама, если захочет.

Эсме положила руку ему на плечо. Только когда он мягко убрал ее, она поняла, что нажала так сильно, что, наверное, причинила ему боль.

Парень, с которым Кэт встречалась в этот вечер, приехал из Чехословакии, а точнее, как он объяснил при переписке, из Словакии, поскольку Чехословакия приказала долго жить. Они встретились на летней площадке одного из ресторанов на пляже в Санта-Монике. Устав от изматывающего поиска бесплатного места для стоянки, она расщедрилась на шесть долларов, заплатив за два часа платной стоянки. Кэт посчитала, что встреча продлится не более двух часов. Собрав сумочку, она поспешила по улице на своих шпильках, опоздав всего на пятнадцать минут.