Хранитель мечты

Неожиданно Арианна вспомнила, что однажды все-таки слышала присловье точь-в-точь такое, какое то и дело срывалось с языка Талиазина: от старого барда, подарившего ей золотую чашу. Тот был, однако, дряхлым старцем, с желтой морщинистой кожей и несколькими клоками седых волос на высохшем черепе. Он был так стар, что порой терял нить разговора и начинал нести полную околесицу. Удивительно, но его тоже звали Талиазином...

— Кушайте, кушайте, миледи!

Тезка старого барда появился перед столом как из-под земли. В руках он держал серебряный поднос, где в зеленом озере плавал целый лебедь, зажаренный в миндальной глазури. Талиазин небрежно поставил поднос перед Арианной и птица качнулась, словно и впрямь двинулась в путь по озеру из зеленого горошка и бобов.

— Вы должны хорошо поесть, миледи, потому что вам понадобится немало сил ночью... — Оруженосец подмигнул и добавил, ухмыляясь: — Во время танцев.

Арианна обратила на него взор надменной владелицы замка. Теперь ей было непонятно, чего ради она все время искала (и находила) в Талиазине разные странности. И даже если он был странным, то не больше, чем может быть странным юноша, такой же как любой из ее братьев.

Рейн тоже не прикасался к еде. Вообще говоря, по традиции, он должен был кормить ее. Молодым подавались одна хлебница и один кубок на двоих, и муж обязан был выбирать с приносимых блюд самые лакомые кусочки и вкладывать их в «сахарные уста» жены.

Видимо, Рейн почувствовал на себе ее взгляд, потому что вдруг потянулся за кубком. Это был бронзовый сосуд вычурной формы — дракон, длинный изогнутый хвост которого служил одной ручкой чаши. Другую образовали вытянутая шея и запрокинутая клыкастая морда. Рейн сделал несколько глотков вина и протянул чашу Арианне той стороной, где его губы только что прижимались к краю.

Она приняла кубок, но демонстративно поднесла к губам противоположной стороной. В подогретом вине было слишком много специй, густой терпкий запах сильно бил в нос. Принимая кубок, Рейн бросил короткий взгляд из-под полуопущенных век, потом наклонился очень близко к лицу Арианны. Теплое, пахнущее вином дыхание коснулось ее щеки.

— Ты не сдаешься без боя, так ведь, девушка? Тем больше удовольствия мне доставит укротить тебя.

— Не родился еще тот нормандец, которому удастся меня укротить!

Он придвинулся еще ближе, совсем близко, так, что Арианна ощутила исходящий от него жар. Плечи их соприкоснулись, его бедро коснулось ее бедра.

— Даже самая норовистая чистокровная кобылка покоряется своему хозяину. И чем крепче его рука, тем лучше она идет в узде.

— Это касается и жеребцов! — огрызнулась Арианна. Она вскинула голову, встретив взгляд Рейна, и пульс ее тяжело, болезненно забился у горла. — Еще неизвестно, кто кого укротит! Может статься, я стану командовать тобой, а не наоборот.

Он шевельнулся, и она едва удержалась, чтобы не отпрянуть. Однако он только протянул руку и коснулся кончиками пальцев ее щеки. Потом они скользнули по шее, и напряжение в ней стало стремительно нарастать, словно невидимая змея, обвивавшая ее, начала сжимать свои кольца. Пальцы Рейна замерли там, где отчаянной быстротой бился на ее горле пульс. — Возможно, я и позволю тебе... Казалось, он собирается добавить еще что-то, но потом убрал руку и отвернулся от Арианны. Она почувствовала такое разочарование, словно вот-вот могла разгадать какую-то очень важную загадку... загадку, решение которой ускользало от нее до сих пор.

— Какой стыд, какой срам, старший братец! Еще и пары часов не прошло, как ты женился, и надо же — не обращаепть внимания на прекрасную новобрачную.

Арианна резко обернулась. Разодетый в пух и прах граф Честер присел на скамью сбоку от нее. Глаза цвета горного озера пропутешествовали по ней недвусмысленно оценивающим взглядом.

— Если мне позволено будет высказать свое мнение, во всей Англии не найдется женщины, равной вам красотой, леди Арианна. И до чего же жаль, что все это будет попусту растрачено на моего брата.

— Как бы то ни было, она моя, — сказал Рейн ровным, безжизненным голосом, уже хорошо знакомым Арианне. — Если ты даже мысленно попробуешь задрать ей юбки, я тебя просто прикончу.

Она сидела выпрямившись, глядя прямо перед собой и сжимая кулаки. Этот человек, ее муж перед Богом и людьми, говорил о ней так, словно она была шлюхой без чести и совести, которой было все равно, с кем делить постель! О, ей было что сказать на этот счет, но не раньше, чем разойдутся гости и они останутся наедине.

Если графа хоть сколько-нибудь тронула угроза Рейна, он ничем этого не показал. Он просто расхохотался и потянулся через стол за графином вина, при этом как бы невольно коснувшись груди Арианны. Пустой кубок, который он сжимал в руке, унизанной перстнями, он наполнил доверху. Арианна заметила, что рука графа, в отличие от рук его брата, была белой и холеной, только ногти были обкусаны буквально до мяса.

Хью бросил на Рейна долгий пристальный взгляд, потом поднял кубок, слегка его наклонив, чтобы немного вина выплеснулось на белую скатерть.