Хранитель смерти

– Почему бы не взять вчерашнюю дату? Пусть ей будет всего день.

– Хорошо. Теперь программа хочет знать пол. Мужской, женский или иной?

Робинсон заморгал:

– Есть категория «иной»?

– До сих пор я ни разу не помечал это поле, – улыбнулся специалист.

– Что ж, давайте пометим его сегодня. На маске женское лицо, но уверенности у нас нет. Пол мы узнаем только после исследования.

– Ладно, – согласился доктор Брайер. – Можно начинать.

– Давайте начнем, – кивнул Робинсон.

Столпившись возле компьютерного монитора, все ждали первых изображений. В окно было видно, как изголовье стола вдвинулось в отверстие, похожее на дырку в бублике. Там голову Госпожи Икс начали с разных углов атаковать рентгеновские лучи. Компьютерную томографию нельзя назвать новой технологией в медицине, однако в археологии она используется сравнительно недавно. Собравшиеся в этом кабинете люди впервые в жизни присутствовали на КТ-исследовании мумии, и, когда все они сбились в кучку, Маура ясно ощутила – телекамера, нацеленная прямо на их лица, стремится запечатлеть первые реакции. Николас Робинсон, оказавшийся прямо за Маурой, без устали качался с пятки на носок, излучая нервозность и заражая ею всех участников события. Слегка вытянув шею, чтобы лучше видеть монитор, доктор Айлз и сама почувствовала, как участился ее пульс. Первое возникшее на экране изображение вызвало лишь нетерпеливые вздохи.

– Это всего лишь очертания ящика, – пояснил доктор Брайер.

Взглянув на Робинсона, Маура заметила, что его сжатые губы превратились в тонкие полоски. А вдруг Госпожа Икс окажется всего-навсего пустышкой, узлом из тряпок? Доктор Пульчилло напряглась так же сильно – она стояла рядом со своим коллегой, ухватившись за спинку кресла, в котором сидел рентгенолог, и поверх его плеча смотрела на монитор в ожидании, что там появится хоть какой-нибудь человеческий признак, хоть что-нибудь, способное подтвердить: под бинтами действительно тело давно умершего человека.

Следующее изображение все переменило. Как только на мониторе возник удивительно светлый диск, присутствующие, словно по команде, резко втянули воздух.

Кость.

– Это свод черепа, – сказал доктор Брайер. – Поздравляю, там действительно кто-то есть.

Робинсон и Пульчилло радостно похлопали друг друга по спинам.

– Этого момента мы и ждали! – воскликнул Робинсон.

– Теперь мы сможем завершить составление экспозиции, – улыбнулась Пульчилло.

– Мумия! – Запрокинув голову, Робинсон рассмеялся. – Все любят мумии!

На экране появились новые срезы, и всеобщее внимание снова переключилось на монитор – там отображались другие части черепа: вместо мозговой массы он был наполнен какими-то веревками, похожими на клубок червей.

– Это льняные полоски, – восхищенно пробормотала доктор Пульчилло, словно она в жизни не видела ничего прекраснее.

– Мозговая масса отсутствует, – заметил лаборант.

– Да, мозг обычно изымали.

– А это правда, что его выдергивали, засунув крючок через нос? – поинтересовался лаборант.

– Почти правда. Только мозг выдернуть не получится – он слишком мягкий. Возможно, использовался какой-то инструмент, при помощи которого его превращали в жидкую массу. А затем наклоняли труп так, чтобы мозг вытек через нос.

– Жестоко, черт возьми, – отозвался лаборант. Он ловил каждое слово Пульчилло.

– Египтяне порой оставляли череп пустым, а иногда наполняли его льняными полосками и ладаном. Вот как этот.

– А что вообще такое ладан? Мне всегда было интересно.

– Ароматическая смола. Ее выделяют особые африканские деревья. В Древнем мире она очень ценилась.

– Так, значит, поэтому один из трех волхвов принес ее в Вифлеем?

Доктор Пульчилло кивнула:

– Тогда это был дорогой подарок.

– Отлично, – снова заговорил доктор Брайер. – Мы опустились ниже уровня глазниц. Здесь вы видите верхнюю челюсть, а вот… – Он осекся, хмуро разглядывая неожиданное уплотнение.

– Бог ты мой, – пробормотал Робинсон.

– Что-то металлическое, – проговорил доктор Брайер. – В ротовой полости.

– Возможно, золотой листок, – предположила Пульчилло. – В греко-римскую эпоху в рот покойникам иногда клали золотые листки, похожие на язык.

Робинсон повернулся к камере, фиксирующей каждое замечание:

– Видимо, во рту находится металл. Это соотносится с нашим предположением о времени смерти – греко-римская эпоха…

– А это что?! – воскликнул доктор Брайер.

Взгляд Мауры тут же снова упал на монитор. На нижней челюсти мумии появилась белая звездочка с трещинками-лучами. Это изображение потрясло доктора Айлз – у покойника двухтысячелетней давности такой звездочки быть не могло. Она придвинулась к экрану, разглядывая деталь, которая, если бы речь шла о свежем трупе на ее секционном столе, вряд ли нуждалась бы в объяснении.

– Я понимаю, это невозможно, – тихо проговорила Маура. – Но знаете, на что это похоже?

Рентгенолог кивнул:

– Напоминает пломбу.

Маура обернулась к Робинсону – судя по всему, он удивился не меньше других в этом кабинете.

– Вам когда-нибудь доводилось встречать это в описаниях египетских мумий? – спросила она. – Древние методы лечения зубов, сильно напоминающие современное пломбирование?