Хранитель смерти

Действие инквизиторских чар невидимости отличалось от зелья тем, что после зелья ведьму не видел никто, даже ее спутник. Шумел ветер. Илона ступала почти неслышно. Вскоре Валентин перестал вспоминать об ее присутствии.

Где-то…

Где-то здесь. Да. Примерно здесь.

Гора нависала над поросшей сорняками поляной, закрывая вечернее солнце. Долину укутывали иссиня-серые тени. Здесь ощутимо сквозило, в теплый летний вечер холод пробирал основательно, будто рядом открылся незамеченный портал в Антарктиду. Кругом не было ни души. Царила тишина, почти полная, если не считать шелеста ветра, который стал совсем слабым. Да еще Илона переминалась с ноги на ногу, шурша травой.

Подождав немного, Валентин принялся плести проявляющие чары. Инквизиторская антимагия предсказуемо ничего не выявила и не сорвала покровы ни с каких скрытых зданий и прячущихся за ними мертвецов. Неудивительно. Если где-то здесь пропал Ставицкий, значит, преступник отлично знал, как противостоять начальной антимагии.

Селение возникло внезапно. Кажется, он даже не сразу понял, что стоит уже не посреди пустой лужайки.

Вокруг выросли небольшие домики — точно такие, как рисовало воображение. Нет, не совсем. Им недоставало… жизни. Во дворах не сушилось белье, не валялись вещи, не видно было ни ведра, ни мотыги, ни единого предмета, который намекал бы на то, что в этом доме есть люди. Даже тропинки во дворах не проступали из-под ровного слоя травы. Шевелились листья на побегах винограда, но с них не свисало ни единой грозди.

Валентин ежесекундно ждал атаки. Но никто не нападал.

За плечом вдруг прерывисто вздохнула Илона. Без всякой связи с реальностью перед глазами пронеслись полузабытые образы отца и матери. Потом мелькнуло и сразу исчезло лицо Долли — он уже и забыл, что когда-то в юности у него была невеста. За ней замелькали образы приятелей и наставников из инквизиторской школы. Что-то неясное, но, кажется, очень близкое и родное звало к себе, обещало бесконечную радость, но почему-то вызывало лишь растущее недоумение.

— Покажись, — раздраженно сказал Валентин. Образы исчезли, будто отрезало. — Кто ты и что здесь устроил?

Какое-то время ответом служило молчание. От невидимой Илоны слышались сдавленные всхлипы и еще какие-то непонятные звуки, точно на нее подействовали видения. Валентин наугад пустил в нее импульс антимагии, хотя сомневался, что это развеет иллюзию. Но спутница затихла.

— За что не люблю вашу братию, — мрачно произнес кто-то скрипучим старческим голосом, — так это за бесчувственность. Что с вами там делают, что вы превращаетесь в такое?

Маг, появившийся из ближайшего домика, выглядел под стать голосу. Насупленный старик с лицом, изборожденным морщинами, облаченный в грязные тряпки, которые чудом держались на теле. В руке он сжимал пузатую бутылку с желтоватой жидкостью. Внутри, на дне, темнело что-то странное. Сперва Валентину померещилось — человек.

Крохотная фигурка со сложенными, как у покойника, руками. И с широко открытыми глазами, горящими алым.

Он проморгался, присмотрелся, отчаянно щурясь, хотя на зрение никогда не жаловался. Нет, так и есть. Фигурка. Точная копия настоящего человека. Жилистого, тощего, с кожей, отливающей мертвецкой желтизной. И с алыми глазами-фонарями.

Прав был Сулей. Язви его душу! Есть ли в мире какая-нибудь дрянь, до которой рано или поздно не додумались бы нарушители магических законов?

Старик выдернул из бутылки пробку, поднес ко рту и от души приложился к жидкости.

Рядом невидимая Илона поперхнулась, борясь с тошнотой. Валентина тоже передернуло. Опомнившись, он вскинул руки в простом магическом узоре. Над головой старика соткался в воздухе и рухнул вниз «инквизиторский куб».

Куб был самой простой временной тюрьмой, которую можно было уменьшить и перевезти заключенного на суд хоть в своем кармане. Правом создать ее наделял верховный инквизитор. Противопоставить что-либо кубу не мог никто, они попросту не успевали, ловушка захлопывалась быстрее, чем даже самые сильные маги понимали, что происходит. В этот раз куб, как обычно, приземлился, заключая старика в темницу, и Валентин даже удивился, что все оказалось так просто…

…как вдруг тюрьма бесследно растворилась в воздухе.

Словно ее по ошибке сбросили на пустое место, и она исчезла, не обнаружив ничего живого.

В следующий момент двери домишек распахнулись, и наружу высыпали люди. С неподвижными лицами, ничего не выражающими пустыми взглядами, они двигались синхронно, как марионетки. Старик отступил в сторону, пропуская их вперед, и кивком указал на Валентина.

Тот уже плел обездвиживающие чары, помогая себе заклинаниями. Узор закончился. Люди-куклы по-прежнему шли вперед.

Тогда он хлестнул антимагией, вкладывая в импульс все силы. Он почувствовал, что чуждая магия дрогнула, истончилась, поддаваясь, и ударил еще раз. Перед глазами заплясали мушки. Люди-куклы застыли в движении, их очертания потекли… Ничего не видя из-за пелены, застилающей глаза, Валентин ударил в третий раз.

С грохотом взметнулось пламя.