Хранитель Времени и Эмилар

– Кир, если ты не справляешься в одиночку, мы отправим вместе с тобой помощника. Наша операция контролируется и финансируется Высшим Правлением. Ошибка будет стоить нам слишком дорого.

Его слова прозвучали для меня как оскорбление. Но я не мог объяснить, что мне, в первую очередь, стало жалко мальчика, который мог умереть от отравления дымом. За потакание своим чувствам меня точно отстранят от участия в операции.

– Нет, я справлюсь самостоятельно, – тихо возразил я. Наши взгляды встретились. Прошло несколько секунд молчания. Хранитель прервал его первым:

– Ты помнишь о том, что за провал операции будешь отвечать по всей строгости законов?

– Да. – Мой голос по-прежнему звучал тихо и твёрдо. Я старался не выдать своего волнения. Возможно, более разумным было бы не взваливать на себя столько ответственности, но задетая гордость не позволила принять помощь.

Доставленный мной мальчик внимательно слушал разговор из-за моей спины, хотя, кроме слова «Эмилар», наверняка ничего не понимал. Я развернулся к нему и опустился на корточки.

– Как тебя зовут?

– Верн.

– Верн, сейчас я доставлю тебя домой. Мы найдём твоих родственников. Скажи, пожалуйста, Верн, почему загорелся твой дом? – напоследок спросил я.

– В окно влетела оранжевая птица и села на постель моей сестры.

– Как давно это произошло?

– Это произошло сегодня, когда я спал. Постель загорелась. Птица улетела.

Я попросил у сотрудников научного центра свежие кислородные липучки: надел их на себя и на ребёнка. Велел мальчику вновь не дышать, когда он окажется в знакомом доме. Я знал, что Верн запомнит своё перемещение во Времени. Те люди, которые доверялись мне и проникались ко мне симпатией, становились моими сопутниками. Память о произошедшем у них невозможно было стереть. Я надеялся, что рассказам ребёнка никто всерьёз не поверит, хотя фарунцы обожествляли огонь и воду, а, стало быть, допускали существование различных чудес.

Глава 4. Элина

Я пришла в себя после обморока. Я лежала на траве неподалёку от своего дома. Под голову мне кто-то заботливо подложил что-то мягкое. Я вспомнила про свою попытку самоубийства и про пропавшего брата. Мне очень захотелось рыдать, но вместо этого я только хранила молчание.

Внутри меня находилось сразу много чувств. Казалось, они вот-вот вырвутся неудержимым потоком, как гной, как пламя, что грудная клетка треснет или сердце остановится. Сильно хотелось с кем-то говорить. Говорить о своей боли, которую я сама до конца не могла истолковать.

Было очень грустно оттого, что моя жизнь продолжается. Я устала от самой себя. Да ещё и эти страшные события! Я до сих пор на грани между жизнью и смертью. Мне шестнадцать лет, но я думаю, что пережила очень много, слишком много. Не снаружи, а внутри. Моё сознание воспалено, воспламенено. Если бы кто-то мог меня потушить! Я не могу справиться с потоком пугающих мыслей. Горячим потоком.

Если бы я могла хоть кому-то из людей рассказать обо всём, что меня мучит – о тревожных навязчивых мыслях, об оголённом, воспалённом сознании, – и меня выслушали бы без осуждения, мне бы стало намного легче. Но все, кому я говорила об огне, который сжигает меня изнутри, пугались того, что я говорю, отмахивались от моих слов, считали мои мысли странными, не заслуживающими внимания. И, в целом, я не помню, чтобы у меня когда-либо были друзья…

Я невзаимно влюблена. Я чуть не умерла. Мой дом сгорел. Я потеряла брата. Я не знаю, что мне думать. Я уже обежала весь город в поисках Верна. Расспрашивала людей. Они вздрагивали при виде меня (должно быть, я грязная и растрёпанная). Это худшая ночь в моей жизни. Самое ужасное в том, что я не понимаю, что со мной происходит. Внутри меня разливается горячий поток. Он даёт много сил (странно, что я так резво бегаю, несмотря на бессонную ночь) и одновременно мучает. Может, я сошла с ума, пережив близость смерти? Вся эта ночь – сплошная смерть…

Когда я вернулась на место пожара, уже высоко и ярко светило солнце. Верхний ярус дома, в котором жили я, брат и мои родители, был чёрным, выжженным. Вокруг – ни души. Люди погасили огонь и ушли на свою дневную работу. Я тоже работала днём, но сегодня мне было совсем не до работы. Я не знала, что мне делать. Горевать ли по умершему брату или продолжать его искать?

Ещё какое-то время бесцельно побродив вокруг дома, я решила вернуться к морю. Море успокаивало меня в тяжёлые минуты жизни. Я в последний раз обернулась на дом… и застыла на месте. На моих глазах входная дверь дома медленно открылась: из неё вышел молодой человек. Тёмно-русые волосы, разбросанные по макушке в хаотическом беспорядке, внимательные, чуть сощуренные карие глаза, плотно сжатые губы. Весь его облик сиюминутно напомнил мне зверя, осматривающего окрестности в поисках жертвы. Наши взгляды встретились. Холод его глаз проник мне под кожу. Но более всего напугало меня зрелище того, как он вёл за руку… моего брата.