Хранители

Попытка предотвратить мегавзрыв вулкана закончилась очередными потерями, но собранных погибшими сведений хватило для обнаружения следов вмешательства.

Расследование указало на группу Отверженных, – грустная улыбка мелькнула на лице говорившего. – Их целью оказалось обладание абсолютной Силой. Каждый из них, пройдя трудный путь овладения знаниями, в разное время преступили Закон…»

Вверх поднялась рука. Изображение замерло. Яна робко уточнила:

– О каком Законе он говорит? Дана тоже упоминала о нем, но не объяснила, о чем в нем говорится.

Все глаза устремились на Велеса.

– Закон существования всего живого… Вы, сами того не сознавая, тоже следуете ему. А звучит он так: «ВСЕ ЖИВОЕ СВЯТО УЖЕ ПОТОМУ, ЧТО ЖИВО. Священная обязанность каждого, обладающего Силой, служить его защите. Никто не смеет действием или бездействием затушить искру живого».

Нарушить Закон означает не только убить кого-то или что-то, но и преступить внутренний Запрет, заложенный в любом существе как залог продолжения Вечной реки Жизни. Допустивший это становится на путь разрушения. Постепенно такую душу поглощает Тьма, что наделяет ее Силой. Отступник становится Иным.

В истории человечества тоже немало таких чудовищ – маньяки, фанатики, тираны… Но для Первых с их Даром чувствовать малейшую искру жизни в окружающем мире история с Иными – первое и последнее исключение… Сложность была в том, что по пути разрушения в одном поколении пошли сразу четверо. Их объединенной Силы хватило бы, чтобы уничтожить основы жизни на планете.

От услышанного у многих холодком потянуло между лопаток. По сигналу Велеса изображение пришло в движение. Первый сухо излагал факты, выводы, предпринятые действия. Повествование завершилось страшной картиной создания Врат и гибели отца Даны. Еще долго, после того как погасло изображение, мальчишки и девчонки сидели молча, переживая увиденное.

Глава 26

На той стороне…

Пустота… В первые секунды горло и легкие словно обожгло… Казалось, вокруг царил вакуум. Только сделав, наконец, первый вдох, Вадим осознал, что воздух есть, но холод почти космический…

Все внутри тут же сковало льдом. От неожиданной боли парень сложился пополам и рухнул на колени, обхватив себя руками и судорожно пытаясь выдохнуть. Сам себе он напоминал рыбу, выброшенную на берег.

Ушло несколько бесконечных секунд, пока организм хоть немного адаптировался к новым условиям. Льдинки, заполнившие легкие, подтаяли, боль чуть утихла. Вадим в изнеможении опустился на землю, медленно и неглубоко вдыхая вязкий от стужи воздух. Во рту чувствовался вкус крови… Он оказался не готов к такому, когда сделал шаг в никуда, почувствовав приближение Волны. ОН ПРОСТО ЗНАЛ, ЧТО ДОЛЖЕН ПОСТУПИТЬ ТАК!.. Хотя сейчас закралось сомнение: а справится ли он, по силам ли ему тягаться с теми, кого сами Первые признавали сильнейшими из них?..

Холод… Всепроникающий холод пронизывал тело. Животный страх поднимался изнутри. Тысячелетия эволюции отступали перед угрозой неминуемой смерти. Разум, словно перепуганный щенок, забился в самый дальний уголок сознания, и только одна мысль поглотила все существо: «Бежать! Бежать отсюда… к свету… к теплу…»

Вадим сцепил зубы и, уперевшись руками, заставил себя подняться. Из всех чувств, казалось, у него осталось одно осязание: онемевшие руки ощущали острые края каменной крошки, похожей на ту, что устилала берег речки. Поводив перед глазами рукой, Вадим решил, что верно одно из двух – либо он ослеп, либо вокруг непроницаемая тьма… Да и звуки совершенно отсутствовали. Мысли, возникавшие в голове, казались громкими настолько, что должны были бы порождать эхо. Но пустота поглощала все.

Вадим рискнул подняться, хотя приступ вынужденного кислородного голодания вызвал сильное головокружение. Нужно действовать! Повертев головой и убедившись, что по-прежнему ничего не видно, Вадим осторожно «освободил» сознание…

Тонкие, словно процарапанные линии обрисовали скалу, берег, безжизненно застывшую речку. Вадим шагнул. Травинки хрустнули, рассыпались мелкой ледяной пылью, отозвавшись в сознании Вадима хрустальным звоном.

Дальше… еще дальше…

Нехотя проступали очертания деревьев, кустарника. Вадима сотрясала дрожь, и дело было не только в диком холоде…

Виденная в поселке Яной паутина расползлась здесь повсюду. Только для Вадима она больше походила на медицинские трубки, по капле высасывающие жизнь. Красно-бурые нити свисали с деревьев, оплетали камни, пронизывали застывшую воду. Искорки жизни, мерцавшие в тайге за пределами Зоны, здесь едва поблескивали. Сила, накопленная вековыми деревьями, ярко-синяя от избытка там, тут больше походила на призрачно сереющий туман. Лес, лишенный живительной энергии, словно истекающий кровью человек, медленно угасал. Возникло жуткое ощущение, что вокруг огромное кладбище…

Вадим напрягся, прогоняя омерзительный образ. Он чувствовал, как и в нем постепенно умирает способность мыслить, желание двигаться… Срочно требовалось отгородиться. Но и совсем отключить сверхсознание он не мог: чтобы осуществить то, что он задумал, требовалось видеть.