На пятый день они оставили за собой топкую трясину и заросли камыша. Начался едва заметный, но долгий и утомительный подъем. С востока подступали крутые безлесные холмы. Правый, самый высокий и каменистый вздымался поодаль от прочих: круча с притупленной вершиной.
– Это Заверть, – сказал Бродяжник. – Древняя дорога – мы ее обошли слева – тянется у подножия горы. Завтра к полудню доберемся до нее, а там и на вершину подымемся. Да, вершины нам не миновать.
– Ты о чем? – спросил Фродо.
– Я о том, что путь наш выверен, никуда не денешься… Только вот неизвестно, что нас там ждет. С горы, однако, хорошо виден Тракт.
– Ты же ведь ожидал найти там Гэндальфа?
– Ожидал, но теперь на это надежды мало. Если он даже пойдет этим путем, то, может статься, в обход Пригорья и про нас не узнает. В один и тот же час мы туда вряд ли попадем, а не попадем – разминемся: ни ему нас, ни нам его ждать нельзя. Если Всадники не засекли нас в лесу, то обязательно пойдут к Заверти: оттуда все-все видно. И сейчас вот мы стоим, а нас видит разное зверье и птицы…
Хоббиты встревоженно поглядели на дальние холмы, а Сэм окинул взглядом бледное небо, словно ожидая оттуда угрюмого орла или мрачного коршуна.
– Ну, ты обнадежишь, Бродяжник, – покачав головою, пробормотал он.
– Стало быть? – спросил Фродо.
– Стало быть, так, – задумчиво и как бы нехотя выговорил Бродяжник. – Пойдем-ка мы прямиком по лесу на Буреломное Угорье и подберемся к Заверти. Есть там одна тропка с севера. И уж чему быть, того не миновать.