Хранители Кольца

Фродо упал на Мерри, щекой на его холодное лицо. И неожиданно припомнил все, что скрылось за клубами мглы: дом у холма, Золотинку, песни Тома. Он вспомнил ту песню-призыв, которую Том разучил с ними. Неверным, дрожащим голосом он начал: «Песня звонкая, лети к Тому Бомбадилу!» – и с этим именем голос его окреп, зазвучал в полную силу, словно труба запела в темном склепе:

Песня звонкая, лети к Тому Бомбадилу!

Отыщи его в пути, где бы ни бродил он!

Догони и приведи из далекой дали!

Помоги нам, Бомбадил, мы в беду попали!

Эхо смолкло, и настала мертвая тишь, только сердце Фродо гулко стучало. Долгая тишь; а потом, как через толстую стену, из-за холмов, издалека, все ближе, зазвучал ответный напев:

Вон он я, Бомбадил, – видели хозяина?

Ноги легкие, как ветер, – обогнать нельзя его!

Башмаки желтей желтка, куртка ярче неба,

Заклинательные песни – крепче нет и не было!

Покатился грохот разметаемых камней, и в склеп хлынул свет, живой и яркий. Пролом засиял в стене у изножия, и в нем показалась голова Тома в шляпе с пером, а за спиной его вставало багряное солнце. Свет пробежал по лицам трех неподвижных хоббитов, смывая с них трупную зелень. Теперь казалось, что они всего лишь крепко спят.

Том пригнулся, снял шляпу и с песней вошел в темный склеп:

В небе – солнце светлое, спит Обманный Камень —

Улетай, умертвие, в земли Глухоманья!

За горами Мглистыми сгинь туманом гиблым,

Чтоб навек очистились древние могилы!

Спи, покуда смутами ярый мир клокочет,

Там, где даже утренний свет чернее ночи!

Надрывный и протяжный крик ответил на его песню; обрушились своды в глубине Могильника, и воцарился покой.

– Ну-ка, вылезай скорей из могильной сырости! – велел Том. – Нам еще твоих друзей надо к солнцу вынести.

Они вынесли Мерри, Пина, потом Сэма. Мимоходом Фродо увидел в земляной осыпи обрубленную кисть, копошившуюся, как недодавленный паук. Том вернулся в пустой склеп – оттуда донесся гул и топот. Вышел он с ворохом оружия и украшений – золотых и серебряных, медных и бронзовых, старинной чеканки, в многоцветных каменьях, – взобрался на зеленый могильный холм и рассыпал добычу по солнечной траве.

Он постоял молча, держа шляпу на отлете и глядя на трех неподвижных хоббитов у подножия Могильника. Потом, простерши правую руку вверх, вымолвил звучно и повелительно:

Мертво спит Обманный Камень – просыпайтесь, зайцы!

Бомбадил пришел за вами – ну-ка, согревайтесь!

Черные Ворота настежь, нет руки умертвия,

Злая тьма ушла с ненастьем, с быстролетным ветром!

К несказанной радости Фродо, все трое приподнялись, потянулись, протерли глаза и вскочили на ноги. С изумлением глядели они на Фродо, на Тома, во весь рост возвышавшегося над ними, на свои грязно-белые лохмотья и золотые украшения.

– Это еще что за новости? – начал было Мерри, встряхнув головой в золотом венце набекрень. Вдруг он осекся и закрыл глаза. – Да, помню, помню, как все это случилось! – глухо выговорил он. – Ночью напали они с севера, и было их – не счесть. Копье пробило мне сердце. – Он схватился за грудь. – Да нет, что же это! – крикнул он, с усилием поднимая голову. – Словно во сне! Куда ты подевался, Фродо?

– Должно быть, сбился с дороги, – отвечал Фродо, – но лучше об этом не вспоминать. Что прошло, то миновало. А теперь – в путь!

– В какой там путь, сударь! – воскликнул Сэм. – Что я, голый пойду? – Он сбросил венец, пояс, кольца, сорвал саван и шарил глазами по траве, словно ожидая увидеть где-то неподалеку свое хоббитское платье: куртку, штаны, плащ.

– Не ищите зря одежду, все равно не сыщете, – сказал Том, мигом спрыгнув с могильного холма и пританцовывая вокруг хоббитов как ни в чем не бывало.

– Почему же это не искать? – удивился Пин, с веселым недоумением глядя на пляшущего Бомбадила. – А как же?

Том только покачал головой.

– Радуйтесь лучше, что вышли на свет из безвозвратных глубин: от свирепых умертвий спасения нет в темных провалах могил. Живо! Снимайте могильную гниль и по траве – нагишом! Надо стряхнуть вам подземную пыль… Ну а я на охоту пошел.

И побежал под гору, насвистывая и припевая. Фродо долго глядел ему вслед, а Том вприпрыжку мчался на юг зеленой ложбиной между холмами с посвистом и припевом: