Хранители смерти. Замурованная тайна

– Игорь у нас специалист по связям с зарубежными коллегами, – пояснил Ганчук. – Поскольку он в совершенстве владеет английским языком, он выполняет у нас роль, так сказать, министра иностранных дел. Когда ты дал мне указание связаться с Интерполом, я передал это поручение ему. И вот сегодня из Швейцарии был получен ответ.

– Так вот в чем дело! – воскликнул Гуров. – Интерпол нашел картины! Какие, где?

– Подробности пусть Игорь расскажет, он эту переписку ведет – ему и карты в руки.

Старший лейтенант, которому дали слово, кивнул, встал и начал доклад:

– Я передал нашу заявку в Цюрих. Там тотчас сообщили, что запускают поиск украденных картин Закатовского. Будут отслеживать все транзакции, совершенные с этими полотнами. Ведь отслеживать – не значит обязательно приостанавливать сделку. Мне показалось, что нам будет полезно знать, что происходит с полотнами Закатовского за рубежом.

– Это ты правильно сделал, старший лейтенант, – похвалил Гуров. – Надо было мне с самого начала составить заявку таким образом. И что получилось в итоге?

– Запрос я послал два дня назад и думал, что получу ответ не раньше чем недели через две. Но сегодня утром пришло письмо из Швейцарии. Сотрудник Интерпола Уинстон Смит, который курирует наш запрос, сообщил, что вчера на аукционе в Лозанне были выставлены на торги два полотна Закатовского – «Вечерний луч» и «Расставание». Поскольку…

Старший лейтенант не смог закончить фразу. Эмоциональный порыв у его старшего коллеги капитана Волобуева оказался слишком силен:

– «Вечерний луч»! – воскликнул он. – Это же картина Любарской! Убийца выставил ее на торги!

– Да, капитан, это картина Любарской, – подтвердил Гуров. – Но не стоит прерывать старшего лейтенанта. Продолжайте.

– Продолжаю. Итак, Смит сообщил, что, поскольку картина «Вечерний луч» в нашем списке числится как похищенная, торги относительно нее были приостановлены. А картина «Расставание» была успешно продана за шестьдесят тысяч долларов. Теперь они ждут нашего подтверждения относительно «Вечернего луча». Если мы продолжаем утверждать, что это украденное полотно, картину арестуют и будет проведен допрос лица, выставившего ее на торги.

– Очень интересная информация! – заключил Гуров. – Что ж, наши действия ясны: нужно послать подтверждение относительно картины Любарской. Пусть они допросят продавца. Хотя вряд ли этот допрос даст многое: продавец – всего лишь посредник. Картину он наверняка получил от своего агента в Москве. А вот от кого и при каких обстоятельствах получил картину агент? Ответ на этот вопрос может вывести нас на след убийцы.

– А что с картиной «Расставание»? – спросил Ганчук. – Кому она раньше принадлежала? Может быть, с ней тоже дело нечисто?

– Нет, с «Расставанием» никакой криминал не связан, – ответил Гуров. – Эта картина принадлежала олигарху Ивану Трутневу. Он ее купил законным образом у самого Закатовского. А теперь, когда олигарх разорился и стал отчаянно нуждаться в деньгах, он, видимо, решил пожертвовать этим приобретением. Довольно обычная история. Никакого криминала, обычная жизненная драма.

– Значит, нам нужно получить из Интерпола имя агента в Москве? – уточнил Беседин.

– Именно так, старший лейтенант, – кивнул Гуров. – Дальнейшее можно предоставить специалистам из нашего главка. Они получат от этого агента все нужные сведения. Так что связывайся с Цюрихом и посылай запрос.

Беседин вышел, а Гуров задумчиво произнес, ни к кому не обращаясь:

– Интересно, успел ли убийца продать картины, которые похитил раньше? Неужели мы их упустили и они ушли с торгов?

– Скорее всего, так и есть, – кивнул капитан Волобуев. – Теперь черта с два удастся эти полотна вернуть.

– Почему же? – возразил Гуров. – Может, и удастся. Надо будет послать еще один запрос – попросить специалистов Интерпола проверить все картины, проданные позднее марта. И если выяснится, что была приобретена украденная картина, сделку удастся аннулировать.

– А что станет с «Вечерним лучом»? – спросил Ганчук. – Кажется, у Любарской нет наследников…

– Надо смотреть ее завещание. Возможно, она кому-то завещала свое имущество. Во всяком случае, полотно останется в России, это самое важное. А еще оно поможет нам найти убийцу… Ладно, оставим пока в стороне помощь заграницы. Займемся нашими делами. – Он повернулся к Ганчуку. – Майор, как обстоят дела с расследованием убийства Точилина? И дали ли что-нибудь новое поиски Пермяка?

Ганчук откашлялся:

– По делу Точилина есть кое-какое продвижение. Криминалисты установили, что убийца действовал в перчатках – и когда инсценировал повешение краеведа, и когда проник в его квартиру и вырезал полотно из рамы. Отпечатков пальцев он нигде не оставил. Но в нескольких местах остались частички этих перчаток. Сейчас мы ищем магазин, где такие перчатки продаются. Возможно, мы сможем выйти на покупателя.

– А что с Пермяком?

– С ним пока продвижения нет, – признался майор. – Наши люди отработали уже все гостиницы, хостелы и центры проживания мигрантов. Сейчас проверяют квартиры, которые сдаются на короткий срок.