Хранители смерти. Замурованная тайна

– Егор проломил стену и обнаружил там труп.

Семён Багов уронил руки на колени и откинулся на спинку стула:

– Ч-чего?

«Не играет, – определил Гуров. – А если действительно знал о трупе, то он – гениальный актёр».

– Ты что, думаешь, что это моих рук дело? – вкрадчиво произнес Багов.

– Не твоих, – устало ответил Гуров. – Но ты мог обнаружить его раньше, но в полицию не обратиться.

– Каким образом я мог его обнаружить? – не понял Багов.

– Или твои собаки. На стену не выли?

Разговор пошел куда-то не туда. Не планировал Гуров обвинять приятеля, а вышло так, что чуть ли не ордер на арест привез.

Семён облокотился о край стола, уставился на яблоки.

– Не выли, – твердо заявил он. – Ни разу. В маленькой комнате, говоришь? Там у меня лазарет был. А стена какая?

– Противоположная двери.

– Дальняя стена, значит. Вдоль той стены стояли клетки. Держал я там лежачих и тяжелых. Ни один не отреагировал.

– А когда ты ремонт делал перед продажей квартиры, ничего подозрительного не заметил? Не насторожил «пустой» звук, если по стене постучать?

Семён покачал головой.

– Я не стучал, Лев Иванович. Я одним днем содрал обои, а на другой поклеил новые. Плинтуса еще заменил. Даже потолок не трогал. К полам тоже не прикасался, они все равно были под ковролином. Я его снял и выбросил. Все это сделал буквально за неделю, чтобы успеть к сроку. Нет, стены я не ломал, по ним не стучал и про все остальное ничего не знаю.

Гуров выдохнул. Все, о чем говорил Багов, было похоже на правду. А если он где-то и солгал, то эксперты все равно докопаются. И когда был сделан последний ремонт, будет ясно совсем скоро.

– А как давно ты жил в этой квартире, Семён?

– Купил я ее в две тысячи седьмом, – ответил Багов.

– Ух ты, ну и память у тебя, – усмехнулся Гуров. – Молодец, не забыл. И документы сохранились?

– А как же!

Багов встал, подошел к шкафу и снял с полки большую картонную коробку. Поставил ее на стол и стал шуровать в ней своими огромными ручищами.

– Здесь у меня вся жизнь, считай, хранится, – пробормотал он. – Даже бирка из роддома где-то была… А, вот. Договор, правда, мятый, но все читаемо. На, смотри.

Гуров взял в руки документ, пробежался взглядом по ровным строчкам.

– Можно сфотографировать? – спросил он, доставая телефон.

– Можно. Только зачем?

– Данные продавца хочу зафиксировать. Записал бы, но лучше копию документа сделаю.

– Делай все, что надо. Ты тут власть, а я на допросе.

«Обиделся, – понял Гуров. – Счел, что я его подозреваю, но не разобрался в сути. Жаль. Хорошо общались».

Гуров вернул документы Багову. Тот демонстративно отодвинул от себя коробку.

– Может быть, что-то еще полиции пригодится? – поинтересовался он. – А то смотри, Лев Иваныч, тут у меня много чего найдется. Ты жену мою бывшую поищи, кстати. Простучи стены, вдруг я и ее где-то прячу.

– Зачем мне твоя жена, Семён?

– А если найдешь ее вдруг живую, то передавай привет. Насчет ее здоровья не подскажу – не общаемся с самого развода, двадцать лет. А то вдруг что-то с ней по моей вине? – не унимался Багов.

– Сядь, – приказал Гуров.

Багов с силой дернул на себя коробку и рывком поднял ее со стола. Она была очень тяжелой, и даже он, здоровый крепкий мужик, управлялся с нею с трудом. Поставив коробку в шкаф, Багов закрыл створки, вернулся к столу и опустился на стул.

– У меня работа такая, – жестко произнес Гуров.

– Какая «такая»? – усмехнулся Багов.

– Задавать неудобные вопросы. Ты прав – я должен прикинуть все варианты.

– Ты и прикинул.

– Прекрати, Семён, – скривился Гуров. – Ну не идет тебе. Нормально же сидели, чего ты устраиваешь тут? Чем я тебя обидел? Спросил, не знал ли ты, что за стеной в твоем доме живет мумия? Этот вопрос тебе не понравился? Или тебя вдруг напрягло, что я сфотографировал нужные для следствия документы? Ну? Чего молчишь?

Багов смотрел в пол.

– Меня четырнадцать лет обвиняли черт-те в чем, – тихо ответил он. – Кляли на чем свет стоит.

– Да кто же тебя проклинал?

– Соседи, кто же еще. Ненавидели. Грозили перестрелять все мое зверье. Кричали, что отравят. И все почему? «На лестничной площадке воняет! Житья от твоих уродов нет!» И это я еще самые мягкие выражения употребляю. А хочешь знать правду, Лев Иванович?

– Ну давай, – вздохнул Гуров.

– Не настолько уж сильно пахло из моей квартиры, – припечатал Багов. – Может, запах и был, но не такой сильный, чтобы кто-то задыхался. Ты хоть раз задумался о том, что если из-за моей двери тошнотворно пахло, то почему меня не выселили сразу после первой проверки?

Гуров мотнул головой. Нет, он не задумывался. Даже мысли такой не было. Был занят другим, наверное.

– Да потому что все, кто приходил меня проверять, видели, чем я занимаюсь. Это раз. И носы не зажимали, потому что им тут же становилось ясно, что все дело в людях. Не любят у нас таких… как я.

– А какой ты, Семён? – подался вперед Гуров.

– А ты сам не видишь? Такой, каким меня считают. Больной на всю голову. Мешающий жить другим. А теперь еще и труп на меня повесить хочешь. Эх…