Хранители снов (СИ)

Но там не было сокровищ, хотя может и что-то на них похожее. Это была серебреная статуэтка. Ну, или не статуэтка, а что-то вроде этого. Фигура прекрасного ангела обнимающего себя за плечи. Книзу от колен ангела, статуэтка переходила в жезл.

Я повертела его в руках, разглядывая со всех сторон. Очень красиво выполнено, каждая деталь настолько точно высечена, что казалось, будто ангел вот — вот откроет глаза. Но зачем это мне? Я схватилась за нижнюю часть и махнула жезлом в надежде, что раз уж такое творится, то он обязательно должен быть волшебным. Но ничего не произошло, что даже невольно разочаровалась.

Все еще шмыгая носом, поднялась с колен и усевшись с вещицей на диван, начала думать, что это все значит. Выходит, что и кусачие лютики настоящие? И поляна из моего сна действительно существует, раз я могу переносить от туда вещи.

«Это теперь твое» — сказала мне рыжая девушка и поприветствовала меня. Что это значит? Даже если предположить, что я сошла с ума, должен же быть в этом хоть какой-то смысл? И что мне делать с этой «вещью»? Продать разве что.

Через пару часов, не желая смириться с тем, что сошла с ума, я сидела на подоконнике и смотрела на дождливую улицу. Если бы это действительно было так, то каким образом у меня в доме оказалась эта серебряная статуэтка? Я вроде громко не ору, на людей не бросаюсь, и у меня хватает здравого смысла никому об этом не говорить, чтобы убедить других в своей нормальности. А сумасшедшие, как правило, своей дурости не скрывают, а наоборот выносят на всеобщее обозрение.

Кивнув своим мыслям, я уверилась в своей вменяемости, но вот найти объяснение случившемуся, так и не смогла. Интернет стал для меня временно недоступен, потому как, когда я уронила бук с просони, что-то случилось с модемом, и он отказывался гореть зелененьким, поэтому единственный способ быстро все узнать был недосягаем, по крайней мере, пока.

За то у меня в голове созрела неплохая идея. Через две трамвайные остановки от меня находится городская библиотека, она старая — престарая, книжки там еще, наверное, далеко довоенных времен лежат. Там обязательно должно быть что-то, что может мне хотя бы намекнуть о происходящим со мной. Туда я и наведаюсь, завтра перед работой. Сегодня, к сожалению, уже не успею и, кроме того, пора собираться, хотя ужасно не хотелось. Я готова была даже прикинуться больной, чтобы не ходить на работу, но никогда так не поступлю, потому что первым делом самолеты. У меня вообще жизненным девизом был отрывок из поэмы Сергея Есенина «Черный человек»:

«В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжелых утратах

И когда тебе грустно,

Казаться улыбчивым и простым -

Самое высшее в мире искусство»

Так что, откинув свою лень на дальнюю полку, я поплелась к шкафу. Сегодня мне понадобится больше времени, чтоб избавится от припухлости под глазами, которые я выплакала с утра, так что чайная заварка и горячая ванная мне в помощь.

После душа стало действительно лучше и, собираясь на работу, почти ни о чем уже не думала, только порадовалась, что дождь уже закончился. Зонта у меня все равно нет, зато есть непромокаемая куртка. Уже перед выходом я посмотрела на серебряную штуковину и закинула ее в рюкзак. Оставлять ее без присмотра почему-то не хотелось. Я вообще почему-то даже не думала о такой возможности, как оставить вещь одну, испытывая потребность всегда знать, где она. Нужно будет порассуждать об этом на досуге. С заметно потяжелевшим рюкзаком, я отправилась на работу.

Добираясь до минимаркета, я успела продрогнуть до костей, было пасмурно и из-за этого практически совсем темно. Меня постоянно не оставляло ощущение, что кто-то буравит затылок, но каждый раз оглядываясь, никого не замечала. Когда я пришла на работу, сторож даже не пустив меня на порог, объявила что минимаркет закрыт на ревизию, и в течение трех дней меня тут не ждут. Я стояла перед закрытой дверью и думала, то ли мне повезло, то ли нет. И решила, что все-таки вселенная откликнулась на мои ленивые призывы не работать, то выходит, что повезло.

Присев на лавочку, недалеко от магазина, я думала что делать. Ноги просились домой, но голова моя почему-то туда их не отпускала. Не придумав ничего лучше, набрала Родькин номер. Абонент недоступен. Так. Это уже не нормально. Мне на ум сразу пришли нехорошие мысли, Родька в больнице, Родька в дипресняке, Родька потерялся в лесу и голодный ходит и страдает. Только вот что бы он делал в лесу?

Мои размышления прервало тихое шевеление кустов за лавочкой. Я резко обернулась, но никого не увидела. Пару секунд прислушавшись и не заметив признаков жизни, снова начала размышлять о Радиславе и решила съездить к нему в общагу. На этот раз ему от меня не отделаться. Но тут снова услышала шелест кустов.