Хранители времени

— Так не должно было случиться, — в горле застрял противный скользкий ком, глаза невыносимо жгло, словно в них высыпали ведро песка. Я говорил, нисколько не заботясь о том, что меня услышат. Да и не могли — я сам едва себя слышал. — Не должно. Мы, rengwu nyort, тхартовы герои! Мы должны спасать, а не закрывать глаза мёртвым! Кто-то должен был сказать… научить… Болван ты, Саша, разве такому можно научиться?! Бестолковый… м-дя, а разговоры с самим собой — прямой путь к удлинению рукавов рубашки… Простите, девушка, я не волшебник, я только учусь… да и учусь не так чтоб очень, с «двойки» на «тройку» переползаю, и товарищи подсказывают. Объясните, что тут и с чем, пожалуйста, лапша уже на ушах не держится, и спать, если честно, хочется, а делать что-то надо… Вот танки для Янки, я бормочу, да? Простите, волнуюсь сильно, криминальная обстановка в вашем мире сами знаете какая. Моргана спит и видит, как бы нас пристукнуть, и теперь ещё мертвяк этот маячит тёмным пятном в дверном проёме. Но мертвяк мертвяком, а почему именно тебя, то есть, вас? И зачем ему эти вопли Видоплясова? Звуковое прикрытие или склонность к дешёвым спецэффектам? Хоть намекните, а? И мы этого м-м-м… этого п… натянем, как чехол на пианино. Надо будет — из-под земли достанем. Слово чародея.

Тишина обрушилась подобно каменной глыбе, заткнула уши пуховыми подушками. Но я даже не заметил её — вокруг левого запястья девушки медленно проступила широкая тёмная полоска. Сперва блёклая и расплывчатая, она постепенно становилась всё отчётливей и всё больше походила на витой браслет. Я осторожно пощупал запястье покойницы, но рисунок никуда не исчез.

— Что ты делаешь? — скептически спросила Яна, и я вздрогнул от неожиданности.

— Э-э-э… пульс проверяю?

— Во-первых, пульс надо проверять не на запястье, а на шее. А, во-вторых, что проверять, с такой-то дырой в груди…

— Она же м-мёртвая! — проблеял Идио, одной рукой утирая рот, а другой пытаясь содеять святое круговращение. — С-совсем м-мёртвая!

— Мы видим, — отрывисто сказала сестрёнка. "А был ли стресс?" — гнусные подозрения меня охватили. — Без сердца и вампир не выживет. Давайте внесём её в дом.

— Зачем? — не понял я.

— Надо осмотреть тело, — терпеливо, как маленькому, разъяснила она.

— Зачем? — вопрос был значительно тупее предыдущего.

— Очевидно, чтобы понять, что с девушкой случилось, — еще терпеливее сказала Яна.

— А здесь ты не можешь? — я вышел в число финалистов на приз "Золотого осла".

— Могу, но это, знаешь ли, неудобно. К тому же некрасиво оставлять несчастную валяться здесь как дохлую кошку.

— А если людей созвать? — "И Золотой ослик присуждается…"

— Девушка жила одна. Можно, конечно, постучать к соседям, но если нам и откроют, то лишь для того, чтобы всадить в живот вилы и расколоть череп топором, — Яна с почти искренней тревогой потрогала мой лоб. — Идио, помоги мне. — Оборотень закрутил головой, таращась на Яну, как храбрый партизан на гестаповского палача. — Саня? — Я нашёл, что звезды сегодня удивительно хороши и заслуживают самого пристального внимания. — Эх, вы! Сильный пол, называется, — сестрёнка легко подняла труп на руки, пинком открыла дверь и, шагнув за порог, канула во тьму.

После залитого лунным светом двора темнота в доме показалась кромешной. Первым делом я наткнулся на лавку, вторым — зацепил пустое ведро, и оно, громыхая, покатилось по полу. Яна передвигалась по комнате так уверенно, будто видела всё.

— Сюда иди, — позвала сестра. Раздался стук — она куда-то, кажется, на стол, сгрузила тело. — На мой голос. Только осторожно, тут пол неровный.

Я зацепился ногой за выступающую половицу и растянулся на полу, основательно приложившись локтями и коленями.

— Спасибо, только что заметил.

Она бесшелестно, как тень, подошла и, ухватив меня за ворот (меня! Который на голову её выше!), одним рывком поставила на ноги.

— Запусти светляков, пожалуйста, мне нужен хороший свет. Я сказала, запусти. Я сказала, светляков, не огненные шары. Светляков, шбыш д'ахут!

Я пожал плечами, скомкал уже готовый пульсар и запустил к потолку стайку мерцающих шариков. Бело-голубое сияние осветило комнату, домовые и теневушки попрятались по углам, тени сказочных зверей задвигались, затанцевали на стенах, с любопытством приглядываясь к незваным гостям. Дом сиял прямо-таки хирургической чистотой, не хватало лишь таблички: "Стерильно. Вход только в спецодежде". Стены были белыми, потолок — белым, кружевные занавески — белыми, скатерть на столе — опять-таки белой, полотно, закрывавшее проход в другую комнату… а вот и не угадали, белым с чёрной каёмочкой. В начищенных боках кастрюлек и чугунков мы видели себя как в зеркале, а на натёртых до блеска половицах после каждого шага оставляли пыльные следы…

Но хозяйке, чья кровь сейчас пятнала скатерть, это было, мягко говоря, фиолетово.